Страшный зверь по имени «Оппозиция»

Тюменский курьер, №32 (1747), Рафаэль Гольдберг

Мне показался странным некоторый переполох, произведенный робким протестом так называемого комитета советских женщин на прошлой неделе. Ничего нового и радикального в лозунгах, под которыми вышла на митинг команда Черепанова, не было.

Никаких основ черепановки не сотрясали. Разве что организовали небольшой беспорядок в уличном движении областного центра. Но за это больше надо корить тех, кто создал городскую транспортную схему. В прошлом году ремонт небольшого куска улицы Герцена произвел для горожан неудобств куда больше и на гораздо больший срок. Правда, там ответственность лежала не на советских женщинах - не они же проложили фекальную трубу не под тем градусом.
Судя по всему, неприятие противоположной точки зрения является одной из российских особенностей. Или, если хотите, традиций.
Обратимся к письменному и устному народному творчеству, которое хранит следы этого неприятия.
Например, широко известная формула управления: «Есть два мнения - мое и неправильное». Или о личной жизни - как в России гадают на ромашке? Дискретно, безапелляционно: «Любит - не любит?». Я где-то читал, кажется, у Эренбурга, что француженки делают это совершенно иначе. Многовариантно, что ли: чуть-чуть, немножко, симпатизирует, вздыхает...
Или в боевых порядках пехоты: «Грудь в крестах или голова в кустах». А отчего бы не вернуться домой, даже и с одинокой медалью «за город Будапешт»?
В музыке обнаруживаем то же самое: «Тот, кто сегодня поет не с нами, тот против нас!». (В моем архиве лет 35 хранится приглашение на митинг, участники которого - ветераны судостроительного завода - проголосовали за запрет Высоцкому петь его песни. На приглашении этот самый эпиграф про поющего «не с нами»).
Скорее всего, дело в юношеском максимализме, которым отличается наша начинающая демократия. Зрелые демократии оппозиции не боятся. Сражаются с нею за место во власти. Но воспринимают ее как данность. Как необходимость. Как балансир у катамарана. Как некую гарантию, что государственный корабль не заплывет в неизвестные воды.
Старейшая европейская демократия - британская - обходится без потрясений. Может быть, именно потому, что наряду с нормальным кабинетом министров имеет так называемый «теневой кабинет», составленный из оппозиции?
Мне лично власть без оппозиции представляется одноглазым человеком, который видит мир плоским. Потому что не может взглянуть на происходящее под другим углом зрения.
Ровно 20 лет назад Горбачев ввел в наш политический язык зарубежное слово - «толерантность». Правда, мне кажется, что это слово покинуло язык вместе с расставшимся с властью первым президентом СССР.
Жаль. Я думаю: скольких ошибок мы могли бы избежать, если бы считали оппозицию нормальным явлением, а не страшным зверем, от которого ничего хорошего ждать не стоит.
Вы не согласны со мной? Знаете, как мне это неприятно!