Болванка по Прудникову

Вот болванка - для всех, кто просил; рабочего материала мало, потому если есть неточности или юридически неправильные формулировки, выкиньте или исправьте. Все ж лучше иметь не совсем точный текст, чем не иметь совсем. До 29 января время есть...

Тюменская прокуратура закрывает в тюрьму-психушку неудобного правозащитника Виктора Прудникова, заочно объявив его опасным психом. Первое заседание суда 15 декабря 2005 года не состоялось по причине неявки назначенного законного представителя, очередное назначено на 29 января 2006 года.

Виктор Константинович Прудников, 1960 г. р., уроженец Баку, тюменский правозащитник, в настоящее время при его участии ведется более полутора десятка процессов по защите социальных прав граждан. Стоял у истоков тюменского «Мемориала».

В принципе, любой правозащитник неудобен для пенитенциарной системы, так как нарушает ее стабильность. Законы противоречат друг другу, характер судебной системы – состязательный, а потому результат любого дела заранее окончательно неизвестен, и при желании и базовом знании законодательства – особенно процессуального (УПК) – можно совершенно законно попить много крови функционеров всех рангов, и иногда добиться судебным путем защиты каких-то попранных прав. Чем, собственно, и занимается Прудников. (Другое дело, что система изначально проигрышна, так как правила игры – законодательство - придумываем не мы, и их изменения почти всегда не в нашу пользу).

Когда-нибудь при нашем мудром Вожде придут за всеми правозащитниками. Прудников оказался более опасен по своим личным колоритным качествам: в выражениях не стесняется (при азербайджанском акценте - родился в Баку - это выглядит очень эффектно), а также всё фиксирует на диктофон, включая телефонные разговоры. Человек с диктофоном в руке и азербайджанским акцентом в работниках прокуратуры и суда вызывает легкое замешательство и скрытое желание закрыть его куда подальше, что в конце концов и началось.

О деле.

16 апреля 2005 г. В. К. Прудников направил жалобу по очередному делу прокурору Центрального АО Тюмени А. Ф. Хамитову. Жалобу спустили зампрокурора А. А. Суслопарову, который в ее удовлетворении отказал. В ответ Прудников 21 апреля обжаловал Хамитову действия Суслопарова, где назвал последнего письменно разными красноречивыми словами (а именно: «слепой, без пяти минут преступник, умственный инвалид, купивший себе высшее образование двоечник или провокатор недовольства граждан»). Суслопаров подал на Прудникова в прокуратуру Ленинского АО в оскорблении своего чести и достоинства в связи с исполнением должностных обязанностей (ст. 319 УК РФ), мотивируя тем, что с жалобой автоматически ознакомились работники канцелярии прокуратуры, а потому он оскорблен публично.

Дело досталось следователю прокуратуры Ленинского АО Е. Г. Никитиной, которая установила считать Прудникова на основании заочной экспертизы общественно опасным психом, не отдающим отчет в своих действиях, с необходимостью поместить в психиатрический стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением (т.е. тюрьму для психов, совершивших особо тяжкие преступления). Заочная экспертиза – т. е. признать человека психом (в данном случае – особо опасным психом, так как просто психа придется выпустить) без обследования самого человека на предмет, является он психом или нет. Дело было направлено в Ленинский районный народный суд. Таким образом, дело по ст. 319, которое грозило в худшем случае штрафом, в обработке следователя Никитиной заменилось на тюремную «дурку» жесткого режима с перспективой там и остаться.

Причем, Прудникова как потенциального психа лишили права участвовать в судебном процессе над самим собой. Вместо него выступает законный представитель – как правило, таковым выстыпает близкий родственник, при наличии таковых. Здесь произошло чудо, и представителем в ходе следствия была назначена (якобы мэром города) работница администрации отдела соцзащиты Ленинского АО Чашкова Л. М., с Прудниковым вообще не знакомая. Защитником назначен личный знакомый Суслопарова Али Алиевич Мехмед. В итоге, все стороны на процессе: и защита (Мехмед), и обвинение (прокурор Гурина), и представитель (Чашкова), и «пострадавший» (Суслопаров) – оказались сотрудниками прокуратуры либо ею назначены. Все свидетельницы обвинения – Дурышева (принимавшая жалобу 21 апреля), Ибраева и Скорик – также работницы прокуратуры Центрального АО и прямые подчиненные Суслопарова. Две последние показали, что Прудников при визитах в прокуратуру ведет себя «агрессивно и вызывающе».

Более того, дело в итоге очутилось не в Ленинской районном суде, а в мировом суде: Ленинский АО, участок 6 (по месту жительства Прудникова), судья Первышина Олеся Анатольевна.

Формально процесс незаконный на всех этапах, и вынесение какого-либо вердикта таким судом абсурдно. Но зато в «дурке» человек окажется реально простым решением мирового судьи.

1. Заочная судебно-психиатрическая экспертиза российским законодательством не предусмотрена. Формально в России продолжает действовать Инструкция Министерства здравоохранения СССР О производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР от 27 октября 1970 г., предусматривающая заочную экспертизу «лишь в исключительных случаях, когда подэкспертный не может быть доставлен для личного освидетельствования, в частности, когда находится вне пределов СССР» (п. 28). Прудников в ходе следствия все время жил в Тюмени и не скрывался.

2. Обвиняемый - неважно, псих он или нет - не может быть лишен права участвовать в процессе над самим собой. Такова практика и Конституционного суда РФ и Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Суд без участия обвиняемого невозможен.

3. Местная администрация не имеет права назначать законных представителей для уголовных процессов. Не говоря о том, что легитимность самого мэра Тюмени (на тот период, Владимира Якушева) – назначенного, а не избираемого - сомнительна.

4. Дело заведомо не входит в сферу полномочий мирового суда. Мировые судьи не имеют права помещать в психиатрические стационары специализированного типа или специализированного типа с интенсивным наблюдением граждан, совершивших в состоянии невменяемости преступления небольшой тяжести, т. е. деяний, максимальное наказание для которых не превышает два года лишения свободы.