Cо 2-м января!

"С Новым Годом!" , - поздравляют люди друг друга. Обычай такой.
Меня с детских лет тошнило при виде куринных яиц на кладбищенском столике. Родня собралась плотно покушать по поводу смерти сородича. С предвкушением доставались из сумок стаканы, водка и закуска. "Помянуть надо", - говорили они. "На, Вадик, яичко, помяни пробабушку", - и с плохо скрываемым отвращением я отходил к матери. Это помогало. Получив дозу общественного мнения, я спасался от куда большего стыда - стыда перед самим собой. С тихим злорадством я проводил их всех. Почти. Нет, конечно, молодые живы. И слава богу. Но как они усвоили этот поминальный груз прошлых веков! Адат называется. То, что лежит в основе менталитета нашего народа. От поколения к поколению, без существенных изменений. И так добрые тысяч десять лет подряд, ещё с тех людоедских времён. Современные люди, казалось бы. Меня не покидает ощущение, что я чужой среди них - вас! - причастных к таинственной секте, окольцованных узами тайного братства. Гулкие удары потустороннего барабана. Ты слышишь их? Люди вокруг, которые только что вели светские разговоры, продавали мобильники, учили-лечили, шили, садили... Куда они все идут? Монотонно под заданный ритм переставляют ноги и смотрят вперёд - все - не поворачивая головы. Уже больше нет ценностей дня. В них проснулось ночное...
Стреляли со всех сторон. Фейерверки окрестных деревень и Северска то и дело рассыпались искрами. Я видел вспышки, отражённые на снежной поляне, даже стоя к ним спиной. Вон за пихтами, в Петрово, запустили фейерверк. И силуэт куста дал лёгкую тень на Подкову. Озеро так называется. Здесь никого больше не было. Никто не мешал мне мечтать о будущем и строить планы на настоящее. Дома остался очередной друг, который припёрся с бутылкой шампанского встречать новый год. Я знал, что бабушка выпроводит его, сделав за меня мою работу. И настоящих врагов у меня тоже нет. Слишком робко критикую призывное рабство, когда надо вести себя вызывающе, хотя бы для начала военкома в прямом эфире мудаком назвать.
Людям сказали "у вас праздник", и Новый год опустошил прилавки магазинов. Опять людей околдовывает звук, идущий неизвестно откуда. Зомби сумками тащат снедь домой. Какой-то неподочётный рассудку инстинкт влечёт людей к Великому празднику, длящемуся 9 дней. Если что случится, то на девятый день помянуть ещё успеют.
Людям разрешили гульнуть: нате ваши девять дней, радуйтесь, падлы. Начиная с 31-го.
За этот год я осуществил настоящий прорыв, ворвался в общественную жизнь Томска, и не только Томска. Событие! Первое объявление против призыва я повешал 3-го декабря 2004. Так я отметил в Томске свой 24-й день рождения, который в принципе не признаю. И чтобы не донимали звонками 25-й день родждения встретил за рекой. Один.
В моей жизни много радостных дней. Большая часть из них приходится на время путешествий. Когда я вижу голубое небо и необратимо угасающий закат, мне не нужна санкция государства на радость, я счастлив и без неё. Рад тому что вижу. И мне не надо ни мнимых друзей, ни шампанского, ни слоняющихся зомби, готовых быть "третьими" и "пообщаться".
Мне хорошо и грустно. Потому что этот закат - один такой. И я спешу сфотографировать его, будто фотография способна передать мои чувства. Дома их лежит целая пачка. Зацепка для памяти, не более того. Но иногда спонтанно я заново переживаю в воспоминаниях какой-нибудь даже не запечатлённый на плёнку момент. Неброский поворот Чулыма, фразу сказанную кем-то, ненужные подробности пейзажа.
На обратном пути я ещё раз с удовольствием заметил, что протоптанная мной лыжня стала главной, а старую, которая в двух метрах шла параллельно занесло. Я потому и прокладывал свою, что прежняя была слишком торной. А теперь всё стало наоборот. После того, как мой путь получил признание, он перестал быть моим.
Я вошёл в город. И за те 500 метров, что отделяют берег реки от дома, где живу, мне дважды посмеялись в спину. А может и не мне. Моим лыжам.
Их новому году был уже час. Бабушка открыла дверь. Я зашёл, снял лишнее, третий раз поужинал и лёг спать.
В конце концов, чтобы не спать ночью, нужно иметь более серьёзный повод, чем чужой праздник.