Губернаторские лжесвидетели

Сергей Зайков Губернаторские лжесвидетели. «Дело об ударе по губернаторской морде».

Так получилось, что никто не видел, ударил ли я губернатора Томской области Кресса В.М. по его гнусной морде. Он подошел ко мне сзади, и встал своим мурлом прямо под мой правый локоть. И мне не было никакой необходимости не только бросаться на него, но и даже поворачиваться, чтобы дать по губернаторскому еблу. Достаточно было легкого движения локтя. Достаточно легкого, чтобы Кресса отбросило на шедшего сзади федерального инспектора Холодова (Кресс представителей федеральной власти в Томской области традиционно скупает, в том числе ФСБ и представителей Президента, поэтому ничего странного, что Холодов шел в его свите).
Даже Кресс не видел, кто и как его ударил. Но предположил по ощущениям, что локтем. Остальные тем более ничего не видели. Вот если бы я так бросился к Крессу, как некоторые лжесвидетели указывают в своих показаниях, то вся свита Кресса обратила бы на меня внимание, и видела бы все происходившее.
Поскольку все меня знают много лет, то никто, в том числе прокуратура, не сомневался в моей честности и откровенности, и не сомневался, что я дам показания, что ударил Кресса. Но на всякий случай руководитель следственной группы от СУ СКП Миронов С.В. (его папаша, старый знакомый Кресса, будучи председателем областного суда, подарил Крессу В.М. судебную систему Томской области, не буду ручаться, что бесплатно) уговорил пенсионерку Крошеву подписать лжесвидетельские показания, будто бы она видела, как я ударил Кресса кулаком. Почему-то не поверив своему старому знакомому Крессу, что ему перепало локтем. Такой лжесвидетель был один только потому, что я сразу, под кинокамеру, сказал, что ударил Кресса. Другой вопрос, что вряд ли можно использовать их в качестве моих показаний, в связи с отсутствием адвоката. Но если бы такого заявления и уверенности в моей откровенности бы не было, то таких бы лжесвидетелей было бы полсотни. И не важно, что могло выясниться, что в момент происшедшего некоторые из них находились на другом конце города – суд все равно бы признал, что они удар видели.
Но СУ СКП перестарался, крайне настроив меня против себя. Во-первых, тем, что незаконно, без каких-либо оснований, засунули меня за решетку. Во-вторых, тем, что следователь СУ СКП Корзун А.Г. попытался написать мои показания за меня, рассчитывая, что я их подпишу. Когда я потребовал, чтобы он записывал именно те показания, которые я даю, он сказал, что запишет то, что нужно ему. Я сказал, что это мои показания, а не его, и я не подпишу ничего, кроме тех показаний, которые я даю. Корзун тогда сказал, что находящиеся в комнате милиционеры подпишутся, что я отказался подписать «свои» показания. В итоге я отказался давать показания СУ СКП.
Поэтому, на суде обвинению крайне необходимо было представить суду лжесвидетеля, который бы показал, что видел, как я ударил Кресса. А с Крошевой у прокуратуры возникли какие-то проблемы. Крошева не профессиональный лжесвидетель, а какая-то случайная пенсионерка. Основная проблема с непрофессиональными лжесвидетелями – их легко уговорить подписать любые показания, но вот потом заставить их лжесвидетельствовать перед судом крайне трудно. Прокуратур Балдин (кажется, зам. прокурора Кировского района г. Томска) заявил Крошеву свидетелем, но потом, почему-то, попросил суд не посылать ей повестку, дескать, известят ее сами. Похоже, им надо было сманеврировать – сперва надавить на Крошеву, хорошенько ее проинструктировать, что именно она видела, убедиться, что она скажет все как надо, не «поплывет» под вопросами защиты, и лишь в этом случае вызвать ее свидетелем. Но что-то у прокуратуры не срослось, Балдин отказался от вызова Крошевой свидетелем.
Крошеву понадобилось заменить кем-то, «видевшим» удар. Поскольку никого другого не было, «верный» человек, пресс-секретарь губернатора Остров, изменил свои показания, заявив, что он видел, как я отводил после удара кулак от лица губернатора Кресса. Т.к. раньше в показаниях он сказал, что удара не видел (зато мне рассказывали, что телевидению он очень красочно показывал, как героически отбивал удары, которые я наносил Крессу – он же пресс-секретарь, и подаваемая им информация соответствует уровню достоверности, принятому для официозной информации), то утверждать, что он видел удар, было бы перебором.
Разумеется, защиту заинтересовало столь интересное изменение показаний, данное на предварительном следствии. Я ходатайствовал об оглашении его прежних показаний. На защиту лжесвидетеля бросился прокурор Балдин, заявивший, что, якобы никаких существенных расхождений в показаниях нет. Судья Кировского районного суда г. Томска Еремеев имеет репутацию «послушного» начальству судьи, и полностью оправдал свою репутацию, почти дословно повторяя аргументацию Балдина при вынесении решений на протяжение всего судебного процесса. Вот и на этот раз, Еремеев заглянул в показания Острова, имеющиеся в материалах дела, и заявил об отказе в удовлетворении ходатайства, поскольку, якобы, существенных различий нет. Т.е. вынес решение на основании доказательства, не оглашенного и не исследованного в судебном заседании.
Так что, непонятно, как именно прокурор Балдин будет описывать нанесенный удар. С одной стороны, есть показания работника мэрии г. Томска Вихрова, что я сказал ему, что ударил Кресса локтем, и предположение Кресса, что ему прилетело локтем. С другой – лжесвидетельство Острова, что я отводил кулак после удара. Кстати, мое заявление под кинокамеру, что я ударил Кресса, имеющееся в материалах дела, прокурор Балдин предоставить суду не пожелал…