Белая зима

Предпосылки “белой зимы” и ее уроки
События в России, одной из самых социально-пассивных стран в мире, на рубеже 2011-12 годов разрушили все сомнения - мировой капиталистический кризис спровоцировал всплеск народного недовольства и массовый социальный подъем во всем мире. Ближний восток, Западная и Южная Европа, Британия и США, теперь и страны СНГ — вот неполный перечень регионов, охваченных этим подъемом. И то, что остальные регионы скоро присоединятся к этой волне, не должно вызывать больших сомнений. Впрочем, говорить о мировой революции (тем более, о социальной революции) пока еще слишком рано, поэтому можно говорить о назревающей мировой революционной ситуации. Задача революционных социалистов сейчас — разобраться в том, что происходит и на основе этого понять, что делать. Для лучшего понимания этого начнем издалека — с того положения, которое сложилось в мире до кризиса и революционных потрясений. Заодно сразу же в начале статьи оговоримся, что ситуация развивается довольно стремительно, поэтому к моменту публикации могут произойти какие-то важные события, в статье неучтенные. При разборе политической ситуации и предложений по стратегии и тактике основное внимание статьи будет уделено России и СНГ, так как и автор и большинство потенциальных читателей живут именно в этом регионе.

Немного истории
С нее придется начать, чтобы лучше понять текущую ситуацию и ее предпосылки. То есть кризис, состояние общества к началу кризиса, а значит и то, на какой почве приходится расти сегодняшним протестам и вызревать новому революционному движению. Хотя может, это вступление вызвано психологическими особенностями автора — его любовью начинать издалека и «растекаться мыслью по древу».

Капитализм конца 19-го века мог показаться прогрессивным и довольно динамично развивающимся строем. С недостатками в передовых странах Европы и Северной Америки грозило расправиться социал-демократическое движение, недостатки периферии можно было списать на колониальную систему и неразвитость капитализма. Однако капиталистическое общество соткано из противоречий, которые проявились в виде глобального кризиса в первой половине 20-го века. Две мировые империалистические войны, Великая Депрессия и попытка пролетариев осуществить социальную революцию были сильным ударом по господству буржуазии, однако она его выдержала. Чтобы подавить на корню пролетарскую революцию, понадобилось триединство фашизма, сталинизма и буржуазной демократии — триединство, разбившее все революционные организации и полностью интегрировавшее реформистские профсоюзы и партии.

В экономической структуре капитализм, чтобы сохраниться, так же вынужден был претерпеть серьезные изменения. Ради сохранения своего класса буржуазия вынуждена была отказаться от части свобод в пользу централизованного государственного регулирования — на Западе это проявилось в виде кейнсианства, в СССР и подобных странах — в виде государственного капитализма. В организации производства сформировалась система фордизма-тейлоризма, краткую характеристику которой можно прочитать у Карла Хайнца Рота:

«Характерными признаками тейлоризма, в различной мере выраженными в разных странах, являются: массовое производство стандартизированных потребительских благ как основа для относительно стабильного экономического роста, привязка рабочего класса к системе классового компромисса посредством массового потребления, высокая степень разделения труда и монотонности труда путем приспособления к машинным процессам, строгое организационное разделение планирования, подготовительных работ, изготовления и контроля над качеством, крайне иерархическая система контроля над рабочими, сдельная оплата в роли стимула.» [1]

Фордистская система начала складываться еще до революции 17-го года, но ее полное внедрение произошло в междувоенные и отчасти послевоенные годы.

Чтобы успокоить пролетариев, нужен был классовый компромисс, предоставлявший рабочим гарантированное выживание и доступные базовые услуги — жилье, медицину, транспорт, образование. В странах Запада для трудящегося стало нормой иметь автомобиль, дом или квартиру с основными удобствами. В догоняющем СССР большинство рабочих получило городские квартиры с водопроводом, газом, электричеством — что по сравнению с бараками времен царизма было большим достижением. Безработица в СССР была ликвидирована (хотя и косвенно проявлялась в виде непроизводительной занятости), в странах Запада существовали достойного уровня пособия по безработице.

Другим средством самосохранения капитализма стало его развитие вширь, за счет экспроприации и пролетаризации крестьянства, индустриализации и модернизации производства в переферийных странах, вынужденных догонять Западную Европу и Северную Америку. Первым в 20-м веке на этот путь встал «Советский» Союз, позже присоединились Китай, Куба и многочисленные национально-освободительные движения, а так же где-то фашистские, а где-то буржуазно-демократические режимы, все с той или иной интенсивностью выполнявшие объективную функцию буржуазной модернизации. Так, если в течение 19-го века доля городского населения в мире выросла с 5% до 13, то за 20-й век и первое десятилетие 21-го «мировой город» сравнялся по численности с «мировой деревней» [2]. В России же, если сравнить данные переписей населения за 1898 и 2010 годы, городское население возросло с 13.4% до 73.7%.

Думаю, нет нужды доказывать, что подавляющее большинство горожан сейчас — это именно неруководящие наемные работники - то есть пролетарии, учащиеся и пенсионеры — то есть пролетарии будущие или бывшие, или полупролетарии, чередующие наемный труд с безработицей, криминальными доходами, мелкой торговлей товарами и услугами, натуральным хозяйством, помощью родственников. Система государственного образования-воспитания, фаст-фуды и столовые, а так же технические новшества вроде стиральных машин, позволили большинству женщин перестать быть домохозяйками и стать наемными работницами — что также увеличило процент наемных работников, интегрированных в капиталистическую систему.

Как известно, главная «болезнь» капитализма — это перепроизводство[3]. Зарплата рабочих всегда меньше, чем стоимость произведенного ими товара — иначе капиталисту просто не было бы смысла организовывать фирму. Но на эту зарплату рабочие не могут купить всего товара, а значит, остается лишний товар. Этот лишний товар накапливается, капиталист не может его распродать, чтобы не разориться снижает зарплату рабочим, в результате чего кризис углубляется, и так далее. В реальности капитализм пока находил пути выхода из кризиса перепроизводства — например, это был поиск новых рынков сбыта, куда можно вывести лишний товар, уничтожение товара (во время Великой Депрессии, например, в море выбрасывалась «лишняя» еда, в то время как многие погибали от голода), война (так же уничтожающая товары, средства производства и ставших «ненужными» наемных работников).

Другая тенденция развития капитализма — это понижение нормы прибыли. Она заключается в том, что с увеличением постоянного капитала (то есть средств производства), доля перемнного капитала (то есть наемного труда) становится все меньше. Так как только наемный труд создает прибавочную стоимость, а значит и прибыль для капиталиста, то норма прибыли — отношение прибыли к затраченному капиталу — понижается с течением времени. Чтобы нейтрализовать эту тенденцию, капиталистам приходится сокращать расходы на рабочую силу, а значит, вести наступление на трудящихся.

Рис.1. Падение нормы прибыли в США.

Капитализм смог стабильно развиваться, двигать научно-технический прогресс и давать наемным работникам определенные социальные права лишь в течение примерно 30-ти лет. И происходило это лишь благодаря интеграции некапиталистических рынков, пролетаризации миллионов крестьян, а так же из-за страха буржуазии перед революциоными потрясениями. Уже к концу 60-х годов капитализм входит в новую череду кризисов и обостряется классовая борьба. Пролетарии все больше начинают протестовать против фордисткой системы эксплуатации - по всему миру проходят бунты и забастовки. Однако, пролетариат развитых стран оказался слишком сильно связанным профсоюзами и левыми партиями, интегрированными в капиталистическую систему. В итоге, буржуазии удалось подавить протесты и начать контрнаступление. Эпоха социального компромисса закончилась, наступила эпоха триумфального шествия Капитала — шествия прямиком к гибели.

Дивный новый мир
Нынешний кризис и сопутствующая ему революционная ситуация являются последствием длившегося в течение последних 40 лет экономического цикла. Изменения, произошедшие за это время сформировали сегодняшнюю экономику и нынешнее общество таким, каким мы его можем наблюдать.

Освободившись от необходимости социального компромисса, буржуазия начала вывозить капитал в страны «третьего мира» (в основном азиатские и латиноамериканские). Рабочие там были гораздо беднее, менее требовательны к зарплате, а государства не должны были изображать гуманизм и демократию, и могли беззастенчиво подавлять все протестные выступления. Произведенные по низкой себестоимости в переферийных странах товары, продавались по высокой цене в странах центра, за счет чего и извлекали прибыль корпорации.

Результатом стала стремительная индустриализация многих стран третьего мира и деиндустриализация Западной Европы и США. Впрочем, трудящиеся в странах третьего мира не особо выиграли от этой индустриализации. Экономический рост приводил не только к появлению буржуазии, немногочисленного среднего класса и небоскребов, но и к росту неравенства и трущоб, выселению крестьян с земли, потогонных производств, детского труда. Если же бедные начинали требовать лучших условий для себя, капитал перемещался в соседние страны, оставляя тысячи людей без работы.

В «первом мире» в результате неолиберальных реформ и деиндустриализации так же увеличился уровень бедности, выросла безработица. Значительная часть населения оказалась занята не в производственном секторе, а в сфере услуг и финансовой сфере. Все это сопровождалось разрушением связей в среде промышленных рабочих и значительному ослаблению их в классовой борьбе. К тому же, рабочие за годы социального компромисса стали слишком зависимы от реформистских «коммунистических» и «социалистических» партий и профсоюзов, не способных противостоять наступлению Капитала.

Во время неолиберальных реформ происходит так же приватизация предприятий. Точнее, приватизировались только доходные предприятия — расходы же наоборот перекладывались на все общество. В таких условиях государства стремились сокращать социальные расходы как можно сильнее, но не расходы на полицию и армию. В итоге реформ государства практически утратили функцию социального обеспечения населения. Они превратились в полицейские участки, конкурирующие на мировом рынке за инвестиции — кто дешевле продаст рабочую силу и обеспечит ее покорность, тот получит больше инвестиций.

Правда, нельзя не отметить одно положительное явление. Необходимость быстрого перемещения капитала привела к необходимости быстрой обработки и передачи информации. Все это приводит к появлению и распространению компьютеров, мобильных телефонов и интернета, которые еще могут сыграть свою важную роль. Однако, несмотря на бурный рост информационных технологий, нельзя повторять за буржуазной пропагандой, говоря о «постиндустриальном обществе». Производство практически полностью осталось индустриальным по своему характеру, а автоматизированные предприятия являются скорее исключением из правил. Нынешнее общество скорее можно назвать сверхиндустриальным — почти все сферы жизни и специальности организованы по принципу фабрики. Сфера услуг, образование, офисная работа транспорт, жилье, потребление — все по своей организации подражает индустриальному производству. Сама же информационная сфера, несмотря на бум 90-х, занимает достаточно малую нишу.

Об этом пишет Жиль Дове:

«В отличие от автомобильной индустрии пятьдесят лет назад, (ныне убывающий) успех «Новой Экономики» (8% экономики США) не может потащить за собой остальные сектора экономики. Способность информационных технологий оживить производительность (и общество), как до них это сделали паровой двигатель, а за ним электричество и двигатель внутреннего сгорания, всё ещё не доказана. Вплоть до сегодняшнего дня, они так и не стали движущей силой новой эры. Ускорение всего не всегда совпадает с увеличением стоимости. Если мы сравним автомобильную и компьютерную индустрии, автомобильные производители извлекли максимум из довольно медленного технического прогресса и смогли даже ещё больше замедлить его, когда им это было на руку. Информационные индустрии, с другой стороны, часто дают волю техническим новшествам и в то же время растрачивают стоимость.

Ограниченность Новой Экономики ещё проще различить в Европе и Японии. Во Франции, доля Новой Экономики занимает вдвое меньше, чем в США (4% ВВП), и эта пропорция не изменялась с 1991-го по 2000-й. Германия и Япония обладают гораздо более низкой нормой продуктивных инвестиций, чем США, и меньшая часть идёт на новые технологии.

Замена труда капиталом ещё не привела к соответствующему увеличению в глобальной экономической эффективности. Оно может произойти, только если новое накопление капитала сможет увеличить эффективность всех (или большинства) производственных процессов и дать начало новому образу жизни и потребления, иными словами обеспечить видоизменение отношений между наёмным трудом и капиталом в глубоко видоизменённом обществе.» (4) (5)

СССР и Восточная Европа сначала держались особняком. Но для СССР благосостояние в брежневский период было куплено уже не столько развитием, сколько все большей зависимостью от иностранного капитала — в виде нарастания внешнего долга и продаже сырья по высоким ценам. Уже при СССРовском госкапитализме Россия подсела на «нефтяную иглу»! Большая бюрократическая инерция тормозила неолиберальные реформы, но когда они все-таки произошли, то были сокрушительными. Переход к частному капитализму привел к грандиозному развалу экономике, подавляющему росту нищеты населения, военным конфликтам. Те же явления, что происходили на Западе, в России были ускорены и усилены в несколько раз.

Капиталисты, которые потом будут говорить о «нажитых потом и кровью миллиардах» , были тесно связаны с криминалом. В надежде стать капиталистами, в бандиты массово стремилась и пролетарская молодежь. Деиндустриализация носила катастрофический характер. Численность промышленных рабочих резко сократилась. Молодежь бежала с фабрик. Огромная инфляция, мошенические спекулятивные пирамиды, стремительный рост люмпенизации, алкоголизма и наркомании. Трудящиеся немогли стоять за свои права, так как все были озабочены только физическим выживанием.

В нулевые произошла некоторая стабилизация благодаря высоким ценам на нефть. Разрушение производства остановилось, так как стало возможным получение прибыли за счет эксплуатации готовых на любой труд пролетариев. Но производство так и осталось в упадочном состоянии и не смогло вернуться к положению 90-го года. Наступление на оставшиеся социальные гарантии продолжилось, был принят закон о монетизации льгот, антирабочий трудовой кодекс. Росло социальное расслоение между богатыми и бедными и между депрессивными и экономически активными регионами. Миллионы людей вынуждены были ездить из регионов и стран СНГ на работу в центры капиталистического накопления. Из-за высоких спекулятивных цен на жилье, многим приходилось брать закабаляющую ипотеку. В норму вошли репрессии против оппозиционных, социальных и трудовых активистов. В целом, хотя и не было резкого падения, но наблюдалось медленное гниение российского капитализма. (6)

Рост бедности, сокращение среднего класса, а значит и уровня потребления, в развитых странах не компенсировались появлением сравнительно небольшого среднего класса в новых индустриальных странах. Все это приводило лишь к тому, что кризис перепроизводства только усугублялся. Обеззелемеливание миллионов крестьян и переселение их в городские трущобы сокращало нетронутые (или малозатронутые) капитализмом хозяйства. Все это только усугубляло упадочный характер капитализма.

Наконец, говоря о современной экономике, надо сказать о росте роли финансового сектора. В условиях перепроизводства товаров вкладывать деньги в производство становится менее выгодно, чем в финансовые спекуляции. И причина здесь не в «жадности банкиров» а в функционировании капитализма — деньги идут туда, где больше возможность срубить легкую прибыль. Оборот капитала в финансовом секторе в десятки раз превышает оборот капитала в производстве. Государства влезают в долги, затем в новые долги, чтобы расплатиться со старыми, и так далее. То же самое приходилось делать и обычным потребителям - как бедным, так и принадлежащим к таявшему среднему классу. Спекулятивный рост был не причиной кризиса, но следствием упадочного состояния мирового капитализма.

Капитализм сам рыл пропасть, и чтобы упасть в нее, достаточно было толчка в виде лопнувших финансовых пузырей.

Первые отголоски мирового кризиса были слышны уже на рубеже тысячелетий. Тогда финансовый крах поразил рынки Юго-Восточной Азии в 97-м, России в 98-м, в Аргентине в 2001-м, и крах высокотехнологичных рынков в США в том же году. Тогда капитализм смог быстро восстановиться, однако ненадолго — в 2007-м году разразился ипотечный кризис в США, который потянул за собой всю мировую экономику. С тех пор весь мир вошел в непрекращающуюся до сих пор череду финансовых и экономических обвалов. Мы не будем подробно описывать все этапы кризиса, а сошлемся на другие статьи (7).

Достаточно сказать ,что по своей силе кризис уже обогнал все происходившие до этого экономические потрясения, даже Великую Депрессию 1929-го года. Географически он затронул практически все страны (кроме разве что автаркичной Северной Кореи, которая правда сама уже давно находится в ужасном экономическом состоянии). По времени уже прошло почти пять лет с начала кризиса. И хотя сейчас наблюдается временная стабилизация, многие экономисты пророчат вторую волну кризиса, причем обещают, что она будет даже более глубокая, чем первая. (8)

Россию кризис так же затронул очень сильно, хотя может и не так разрушительно, как некоторые другие страны. ВВП россии в 2009-м году снизился на 7.9%, что было худшим показателем среди стран G8. На спасение крупных предприятий было потрачено более 6 трлн рублей(!) (9). Благодаря распилу средств, число миллиардеров в списке Forbes в России удвоилось, а по общему числу миллиардеров страна вышла на второе место в мире после США. При этом под вопли об «экономии» был принят закон об «автономных учереждениях» - ФЗ-83, ставящий под угрозу бесплатное образование и медицину. Пенсионный фонд находится на грани банкротства. На этом фоне очень смешно смотрятся заявления высших чиновников, о том, что Россия дескать благополучно пережила кризис.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Источник

Примечания

1) http://revsoc.org/archives/1826
2) http://demoscope.ru/weekly/2007/0273/barom02.php
3) С целью сокращения объема статьи и времени на ее написание, не приводится подробное обоснование широко известных постулатов (таких как кризис перепроизводства, падение нормы прибыли, госкапитализм в СССР). Желающие могут найти обоснования в довольно большом количестве источников.
4) http://revsoc.org/archives/154
5) О структурных изменениях в капитализме начиная с 70-х годов можно подробнее найти у К.-Х. Рота в «Глобализации» http://revsoc.org/archives/4613
6) Более подробно и красочно приводит описание упадочного российского капитализма М. Инсаров в статьях «Россия в 1991-2005 годы» http://revsoc.org/archives/2610 , «Государство и Капитал в России» http://revsoc.org/archives/48 и других.
7) Более подробно про кризис см http://revsoc.org/archives/1732 , http://revsoc.org/archives/372 , http://revsoc.org/archives/1285 , http://investirovat.ru/index.php?topic=20.0
8) Эти мрачные прогнозы высказывают далеко не только радикальные леваки, но и такой откровенно буржуазный неолиберальный экономист как Кудрин: http://www.newsland.ru/news/detail/id/846230/
9) http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/165740/