Марш миллионов глазами провинциала: дружинники, солдатики и американский посол

15 июня на семинаре МШПИ выступал посол США в России Майкл Макфол. Он рассказал, что 12-го, аккурат во время марша, он был в Кремле, на официальном приеме Путина в честь Дня России. Когда выдалась минутка, я подскочила к Макфолу и спросила:
- Дорогой мистер. Вы были там, видели ЕГО в то самое время. Скажите, ОН, ОНИ все хоть как-то выдали в себе волнение? Ведь в 3 км от Кремля собралось больше сотни тысяч.
- Никак, - сказал Макфол. И повторил устало. - Никак.

К Оргкомитету маршей, митингов на Болотной-Сахарова я вообще отношусь крайне неоднозначно. И к самими маршам тоже. В моем видении, наша история претерпит скорейшие перемены только в случае насильственного столкновения народа и власти. Гражданской войны, то есть. Но я войны не хочу. Войны не надо, а в мирные перемены я не верю — не та у нас власть. 12 июня на Сахарова вышли люди с богатым опытом организации в массовые группы. Я бы сказала, что вышли люди с некоторыми навыками бесстрашия относительно сопротивления силовикам. Но вот навыков организованного отпора у них нет. 100 тысяч организованных, нога-к-ноге граждан, не способных оказывать сопротивление — идеальная мишень. Вздумай власть, что толпа идет на Кремль, передавила бы, как котят.
Вот потому я как-то не определилась еще со своим отношением к этим митингам. Вернее, к их последствиям.
Однако, на Марш 12-го я пошла. Не то, чтобы я приехала в Москву специально помитинговать. Но раз уж в тот прекрасный солнечный день я оказалась неподалеку — в Голицыне, - то пропустить историческое событие не могла.
Вообще, с семинара Московской школы политических исследований, где я, собственно, и пребывала, в Москву мотанулось человек 10. Несмелыми группами по трое-четверо. Был среди нас и корреспондент польского журнала Krytyka Polityczna. Социалист Павел Пенёнджек снарядил котомку с техникой, сам прыгнул в электричку и поехал. Встретились мы на подходе к Москве.

На Белорусском было решено разойтись. Наши калужские товарищи захотели выдвинуться на место сбора марша к Петровскому. На метро до Тверской ехать боялись — ходили слухи, что станция перекрыта.
У меня была назначена встреча. Один деятель РПР, впоследствии, впрочем, оказавшийся ***ком, сказал, что встретит меня на Третьяковской. Мол, будет оберегать на случай беспорядков. Мы с Павелом отправились туда.
У Третьяковской нас забрал Дима и проулками повел в странное здание за высоким забором. В охраняемом полуподполье оказался штаб «Республиканской партии России», а в штабе — сам Рыжков. Мы с Павелом улыбкой поблагодарили дядю Диму, впоследствии оказавшегося ***ком, за любознательную встречу.
В штабе РПР было человек 12-15, в том числе и из Питера: они приехали на марш в футболках «Питер против Путина».
Партийцы немного посовещались в открытом режиме. Обсудили, что идут колонной, едут на метро, после окончания митинга флаги зачехляют. На провокации не поддаются. Потом поспорили о перспективах объединения РПР и ПАРНАС. Говорили и о логотипе. Рыжков настаивал, что у «партнеров», т. е. парнасовцев, есть свои чаяния, которые нужно уважать. В названии партии и логотипе решили оставить компромисс.

Дождь. Едва наметился просвет, колонна во главе с Рыжковым выдвинулась из подполья. Нестройным рядом с распущенными флагами дошли до Новокузнецкой и нырнули в метро.
Я, кстати, чуть не расстроила это дивное шествие. Дело в том, что, когда мы с Павелом добирались до Третьяковской, то на Тверской стояла крепкая цепь омоновцев. Парочка из них зашла в наш вагон. Каски сняли, держали их гордо в руке, как будто не каски это, а шлемы от скафандров, и не вагон у нас, а предполетная полоса. Я хотела снять их лица, но не успела.
В общем, из-за встреченных представителей ОМОН у меня сложилось ложное впечатление. Я стала отговаривать РПР ехать до Тверской. Но Рыжков меня не послушал.
Он довел свою колонну до места сбора. Где-то в начале Петровского бульвара (или на Петровке?), сообщил, что пойдет за Алексашенко, и растворился. Больше я Рыжкова не видела.
А в колонне РПР стали выстраиваться по одной им ведомой схеме (чтобы флаги были заметней). Минут через пятнадцать, когда я уже находилась, нафотографировалась, налазилась по деревьям, мне поплохело. Солнце палило страшно. Воды — 0,6 литра на четверых. Все в округе закрыто. У каждого магазинчика — по полицейскому. Чтобы не дай Бог не продали чего такого протестующим.
Тут рпр-вцы вытащили свои козыри: фирменные белые кепки. Я так покрутила одну, повертела. И подумала, что не облезу, если за-ради выживания надену ее. Короче, да! Я шла на марше в колонне РПР, под флагом РПР и в кепке РПР. Хотела скрыть, но все равно уже попала на пару центральных полос. В конце концов, что тут такого?...
Ага, дальше. Пока стояли на месте, перестраивались, растягивали баннеры, всей мощи этого действа было не заметно. Как я ни прыгала, как ни штурмовала деревья, не могла разобрать, сколько же нас. Около 13.00 мы двинулись. Шли за «Солидарностью». Я бегала, куда могла. А так как мои тяжелые вещи тащил рпр-вец, я предпочитала не терять его из виду.
Друзья мои. Москва холмиста, это мы знаем с детства. Как могущественно выглядят десятки тысяч, растекшиеся по кривым улочкам, я узнала только 12-го. Идешь в колонне. Смотришь назад — там спуск. Горка. И вся эта горка заполнена людьми. Впереди — подъем. И он заполнен. И все боковые улицы.
По Петровскому маршировали двумя потоками: по одной части бульвара шли больше правые и центровые, по другой — левые, анархисты, ЛГБТ. Конечно, колонна с радужными флагами, воинственно скандирующая «Это наш город!»... в общем, скажу я вам, это зрелище. Молодцы ребята.
Так вот. В какой-то момент мне удалось взобраться на высокую насыпь, оглядеться и офигеть. Я видела сверху, как выходил полный стадион «Арсенала». Я видела 80-тысячный карнавал в Лондоне. В Москве было больше. Из-за ландшафта улицы просматривались хорошо — горки же. И все эти улицы были заполнены народом.
И вы представляете, что иногда этот народ начинал в голос скандировать. Кричали, конечно, «Путин — вор», «Честные выборы», «Это наш город», «Мы здесь власть». Были попытки орать более резкие кричалки, но народ не поддержал.
Так мы дошли до Сахарова. Народ пел песни. Было много креатива. На Сахарова нас встретили приветственные щиты. По ходу шествия на митингующих взирали такие вот внушения.

Да, еще. Для оценки численности. Уже в конце Петровского я подошла к тете-дружиннице. Тетя была интересно тем, что имела на рукаве нашивку, а на пузе - считывающую машинку. Я такие штуки видела пару раз у счетоводов. Ну, тех, кто численность митингов мониторит. Спросила тетю, что насчитала. «Идете, - говорит, - с плотностью 1 чел./0,8 кв. м. И это было уже в то время, когда в колоннах стало посвободнее.
Вот и посчитайте, сколько там раз по 15 тысяч уместилось. Еще тетя сказала, что она, как дружинница, поставлена сюда «Охранять вас от вас».
В общем, где-то в третьем часу мы подошли на митинг. Пока шагали, откуда только не встретили участников: Иркутск, Калуга, Хабаровск, Владивосток, Владикавказ, Челябинск. Вся Россия была там. «Все. Все до последнего здесь».
Про сам митинг писать не имеет смысла: и без меня уже все знаете. Скажу только о том, что не попало в новости.
Устройство пространства там грамотное. Перед сценой выделен просторный загончик, где тусуется пресса, а также могут ходить женщины, дети, старики, инвалиды. Пропускают без проблем. Там просторно и можно сидеть на бордюрах или крыльце. С флагами и агитацией в эту зону не пускали. Я там побегала немного и вернулась в основную массу. Мы стояли прямо перед ограждением. Через несколько минут после открытия митинга в людей на полном ходу вклинилась колонна националистов. Прибежали они заведомо агрессивно, стали раскачивать толпу. Но либеральная братия вокруг (я все еще обитала где-то в кругах «Солидарности», РПР, «Яблока») подобралась крепкая: давки не допустили.
Постояв немного, черно-желтые предприняли попытку штурмовать ограждение и прорваться на сцену. Ничего, кроме массовой драки, это действие бы не сулило. Поэтому самого ретивого сняли с забора и утолкали вглубь толпы, а на остальных наци шыкнули.
После этого в колонну к нацистам внедрился какой-то чувак кавказской наружности. Хипстер из Дагестана, подумала было. Он строчил смс (я через объектив подглядывала) с вопросами, типа: «Когда?». Потом ему ответили: «Давай!», и он начал задирать националистов. Но, видимо, на сей раз провокаторы выбрали на роль сакральной жертвы слабака: когда дело дошло до тычков (парня нагнули к земле и попытались запинать с криками «Чурка!»), он, что-то крича в телефон, ретировался.
В общем, мирно прошло. Когда на сцене выступал оратор от националистов, они затаили дыхание. Как Бога слушали. Все остальное время шумели и топтались по кругу.
После официальной части митинга объявили концерт, и мы пошли к метро. Нашли поляка Павела: парень был в восторге. У них. Говорит, последние крупные акции собирали пираты, накануне подписания Польшей драконовского соглашения о защите авторских прав. Польша не подписала.
В общем, назад мы пошли на метро. Все отходные пути были заставлены ОМОНом. Кстати, ни один из них не опустил забрало каски. Но главное, что больше омоновцев в оцеплении было внутренних войск. Стояли молодые парнишки в полевой форме. Лет по 18-19. Смотрели на толпу с некоторым недоверием. Им, безоружным, в отличие от генералов было понятно: что они против десятков тысяч? Парнишки тоже были в касках и тоже с открытыми лицами. Я их спрашивала, откуда привезли. Отвечали детки робко, оглядываясь. «Из Орла», «Башкирия», «Волгоград». Видать, совсем уж там дело — швах, раз из Орла надо охрану привозить. Так что сильная выдержка у господина Путина, раз он на приеме виду не подал, а сам со всей России солдатиков стянул. Или у мистера Макфола чутье плохое. Впрочем, в последнее верится с трудом.

видео здесь