ДУЭЛЬ В ТЮРЕМНОМ ДВОРИКЕ

Есть мнение, что чувство неприязни к человеку возникает спонтанно и сразу. И невозможно объяснить причину этого явления.
Однажды, в пору моей молодости, когда я занимался приватизационными чеками, в Фонд, с директором которого я сотрудничал, приехал из Москвы специалист. Мы с ним ни разу до этого не виделись, но с первого взгляда он меня возненавидел: наводил справки обо мне у директора и сотрудников Фонда, игнорировал моё стремление к установлению деловых отношений.
Так получилось и с Сухумским. Едва я появился в камере в Кошкином доме, Лёха Сухумский воспылал ко мне ненавистью. Это был мой одногодка, нам было по 43. Его волосы были уже с проседью, лицо удлинённое, массивный нос, шрам на лице, ростом под 185. Он не был «блатным» , но и не относился к «мужикам». «Бродяга», как он сам себя называл. Не помню, за что был привлечён, но это было что-то несущественное, типа грабежа: вырвал мобильник или сумочку у женщины.
Лёха, кстати, тоже занимался ремеслиничеством: шил, правда, иголкой (я шилом), играл в шахматы и почитывал. Из его истории я понял, что родители его (мать) эмигрировали в Грецию (он по отцу- грек), сам же он, когда начались военные действия в Абхазии, бросил дом и подался в Москву. В столице бичевал, спал на теплотрассе, приворовывал, пока не попал в Бутырку.
Лёха был азартным игроком. Как-то в «хате» разразилась карточная игра. Банковал армян, небольшого роста, лысоватый. Соперники у армяна - молодой «смотрящий» рекитёр из Казанского вокзала и Лёха Сухумский. Армян искусный игрок не только в карты, но и шахматы. Он раззадорил соперников, а когда они впали в раж и проиграли по 300 баксов, предложил поднять ставку до 1000 долларов, получил добро, игра продолжалась. К утру и Игорёк и Лёха Сухумский были должны армяну по 1000 долларов. Об этом уже знали «воры». Долг надо было возвращать. Игорь позвонил сестре, решили, что он вернёт долг сигаретами через ларёк. Сухумский связался с матерью в Греции, и она выслала ему деньги через посольство. Подъехали люди от «воров» , деньги забрали. Когда армян заикнулся о своей доле, ему дали понять, что всё ушло в общак, пусть довольствуется сигаретами.
Так вот о наших взаимоотношениях с Сухумским. Вскоре после моего заезда в «хату» у меня с ним произошла потасовка. Он ударил меня, я – его и рассёк ему губу. Смотрящий Игорь прервал драку.
Я переживал: только заехал в «хату» - уже драка. Как отнесутся к этому блатные? Решил извиниться… На следующее утро после проверки я призвал всех ко вниманию и сказал : «Прошу прощения у хаты и Сухумского за инцидент»
«Хата» простила, Сухумский - нет. Он заявил, что я нанёс ему «физическое» оскорбление, что он известен ворам в законе и этого так не оставит. Я обратился к смотрящему за разъяснением. Игорь меня успокоил, сказав, что если у Сухумского есть претензии пусть решает на прогулке. Сухумский закусил удила…
Ребята мне курсанули, что на разборки Сухумский взял с собой заточку. Т.к. я занимался изготовлением записных книжечек, у меня тоже имелся инструмент, и я взял его с собой.
Вышли во дворик, достаточно большой, метров 10 на 10. «Блатные» стоят кучкой в уголке, «мужики»- вдоль стен поодиночке. Сухумский предлагает присесть потолковать. Садимся. Буквально через секунду Лёха пытается неожиданным ударом сбить меня на цементный пол. Я среагировал - увернулся и понеслась драка. Надо заметить, что я в 9-10 классах и три года в институте занимался боксом. И хотя я не блистал яркими победами, я научился достаточно хорошо чувствовать дистанцию и держать удар. Был у меня и коронный удар - правый боковой. В лице Сухумского я увидел слабого соперника. Несмотря на его рост и длинные руки я достаточно быстро разбил в кровь его губу и массивный нос.
Лёха сунул руку в карман. Вот оно! Началось нечто серьёзное и непредсказуемое!... Я тоже сунул руку в карман за заточкой, медля и ожидая, когда он первый вытащит нож… Но Лёха зассал… Он попытался повалить меня на пол, но здесь он оказался слабее. Его лицо я извозил в цементной пыли. Прогулка закончилась, нас привели в «хату».
Каково же было удивление психов, что я , несмотря на свои средние габариты, справился с этим долговязым детиной, при этом не получив никаких повреждений.
Мой авторитет среди «мужиков» возрос, а вот среди «блатных» я заимел славу неуживчивого и дерзкого « мужика».
С Сухумским отношения так и не установились. Хотя мы иногда перекидывались в шахматишки, он так и остался ко мне ненавистен.
Дальше, после моего полугодовалого отсутствия, когда я вновь появился в родной камере, Сухумский не простил меня и всячески старался подчеркнуть своё пренебрежение ко мне.
Где он? Что с ним сейчас? Вряд ли он изменит образ жизни. Его отправили незадолго до моего этапирования на лечение…
Сергиуш Манжиевский