Лидер партия "Воля" - в НЕВОЛЕ...

Позор правящему криминальному режиму!
Посмотрите что они творят

от следственно-арестованной
Герасимовой Марины Владимировны
(уголовное дело № 201623024)
адрес на момент подписания заявления:
446010, Самарская область, г. Сызрань, ул. Хлебцевича, д. 1, СИЗО-2
_________________________________________
защитники: адвокат Елисеев К.Ю. адвокат Кулагина Г.Г.
тел. (917) 123-38-65, (967) 489-25-48
адрес для корреспонденции:
443034, г. Самара, пр. Металлургов, д. 56, КА-103,
e-mail: 2535@paso.ru, 2432@paso.ru

ЗАЯВЛЕНИЕ

11.02.2016 в отношении меня - Герасимовой М.В., старшим следователем по ОВД СЧ ГСУ ГУ МВД России по Самарской области Хаустовым В.П. возбуждено уголовное дело № 201623024 по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ.
При возбуждении уголовного дела следователем нарушены требования УПК РФ, что повлекло существенное нарушение моих прав.
В соответствии с ч.4 ст. 146 УПК РФ о возбуждении уголовного дела следователь незамедлительно уведомляет лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Однако этого сделано не было. О факте возбуждения в отношении меня уголовного дела 11.02.2016 мне стало известно лишь во время обыска 19.02.2016.
В основе уголовного дела лежит чисто гражданско-правовой спор между мною и Граховой Е.К. по ее денежному долгу передо мною в сумме 900 тыс.рублей. В оплату долга Грахова Е.К. передала мне свой автомобиль по генеральной нотариальной доверенности. А через день написала заявление в полицию, что автомобиль у нее отобрали под угрозой физического насилия, очевидно с целью уйти от оплаты долга. Считаю, что данное дело подлежит разрешению в гражданско-правовом, а не в уголовно-правовом судопроизводстве. Однако поданный мною ранее в суд гражданский иск к Граховой Е.К. о взыскании денег приостановлен до окончания уголовного дела. Заявлению Граховой Е.К. был дан полный ход, а надлежащей проверкой моего встречного заявления в отношении Граховой Е.К. никто не занимается, его просто приобщили к заявлению Граховой. Такое предвзятое отношение связываю с очевидным заказом в связи с предстоящими выборами в Госдуму, поскольку вхожу в состав руководящего органа оппозиционной политической партии «ВОЛЯ». Дополнительным подтверждение этого считаю активное участие на всех стадиях уголовного дела чисто экономической направленности всех сотрудников ЦПЭ ГУ МВД России по Самарской области - «политического отдела» МВД России.
19.02.2016 на основании 2-х постановлений судьи Кировского районного суда г. Самары от 16.02.2016 (судья Арутюнян Г.С.), вынесенных по ходатайству следователя Хаустова В.П., одновременно было произведено два обыска:
1) в моей квартире в г. Самаре. Обыск проводился сотрудниками ЦПЭ ГУ МВД России по Самарской области. При производстве обыска грубо нарушено мое право на юридическую помощь — прибывшего сразу моего адвоката не пускали ко мне практически до конца производства обыска.
2) в домовладении лидера партии «ВОЛЯ» Светланы Лады-Русь в селе Бариновка Нефтегорского района Самарской области. Обыск проводился сотрудниками ЦПЭ ГУ МВД России по Самарской области с небывалой жестокостью в форме внезапного вооруженного нападения с участием спецподразделений в черных масках.
Во время обысков были грубо нарушены мои конституционные права, права Светланы Лады-Русь на неприкосновенность жилища, так как считаю оснований для производства обысков не имелось, грубо нарушено конституционное право, установленное ч. 1 ст. 47, ч. 1 ст. 46 Конституции России - постановление вынесено незаконным судом с грубым нарушением правил территориальной подсудности, выводы суда, изложенные в постановлении, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, все изъятое сотрудниками ЦПЭ в ходе обысков не имеет никакого отношения к существу уголовного дела.
Несмотря на это и абсурдность самого дела, 20.02.2016 я была задержана в порядке ст 91 УПК РФ, и в тот же день в отношении меня была избрана мера пресечения - заключение под стражу. Фактически меня лишили свободы только исходя из тяжести огульно вменяемого мне преступления, при полном отсутствии необходимых по закону фактических обстоятельств для применения исключительной меры пресечения в виде заключения под стражу.
При этом решение о заключении под стражу фактически вынесено без учета сведений о моей личности (от органов предварительного расследования или от суда не скрывалась, не судима, к уголовной и административной ответственности не привлекалась, на профилактическом учете не состою, имею постоянное место жительства, имею постоянную работу, положительно характеризуюсь и по месту жительства, и по месту работы), состояния здоровья (имею ряд серьезных заболеваний, подтвержденными медицинскими справками, нуждаюсь в специальном питании и лечении, которые невозможно обеспечить в условиях заключения) и др.обстоятельств. Дальнейшее мое пребывание в условиях лишения свободы может крайне негативно отразиться на моем здоровье, к чему видимо и стремится сторона обвинения.
Как очевидно из материалов суда о заключении меня под стражу, все обвинение выстроено лишь на показаниях заинтересованных лиц - самой «потерпевшей» Граховой Е.К. (заинтересованной в уходе от оплаты долга передо мною) и ее родственников, которые являются заинтересованными лицами и дают показания лишь со слов «потерпевшей». Грахова по делу дает разные показания: в своем первоначальном заявлении Грахова пишет о применении к ней физического насилия для изъятия машины, будучи допрошенной меняет показания и говорит о психологическом давлнии на нее в момент подписания расписки и нотариальной доверенности. Обосновывается все неким абсурдным заключением психолога спустя месяц после произошедших событий. По каким методикам психолог смог определить в каком состоянии находился человек, который месяц назад ходил к нотариусу?
При этом за несколько месяцев не проведены очевидные следственные действия, которые легко прояснили бы истину. Ни одно из должностных лиц, ведущих дело уже пятый месяц, до сих пор не опросило нотариуса, у которого Грахова делала доверенность на машину. Не изъята запись нотариального действия с камер видеонаблюдения у нотариуса, на которых, наверняка, зафиксировано, что Грахова пришла к нотариусу сама и добровольно, а при подписании доверенности отдавала отчет своим действиям. Разве можно это считать объективным расследованием? Может просто стороне обвинения не нужны факты, оправдывающие меня? Ведь тогда гораздо сложнее оправдать необходимость моего заключения под стражу.
В заключении с разрешения следователя Хаустова В.П. со мной постоянно проводят «беседы» сотрудники ЦПЭ ГУ МВД России по Самарской области - Ращупкин П.В., Стройкин Ю.И., Столяров И.С. Беседы умышленно проходят без возможности присутствия моих защитников, хотя я неоднократно требовала от следователя Хаустова и сотрудников ЦПЭ соблюдения моего конституционного права на юридическую помощь со стороны моих адвокатов. В ходе бесед сотрудники ЦПЭ угрозами и психологическим давлением неоднократно пытались принудить меня к даче устраивающих сотрудников ЦПЭ показаний, то есть заведомо ложно оговорить себя.
В связи с отказом дать ложные признательные показания по делу мне угрожали длительным сроком тюремного заключения, задержать и лишить свободы близких мне людей, поместить меня в зону с больными СПИДом и туберкулезом, ухудшить условия моего содержания под стражей и др. Во время бесед сотрудники ЦПЭ заявляют, что все происходящее со мной зависит от них, как они скажут, так и будет, т. е. даже суд вынесет любое указанное ими решение.

Учитывая, что я сама нахожусь сейчас в местах лишения свободы по обвинению, где игнорируются материальные доказательства моей невиновности - расписка и доверенность, а необходимые по закону фактические обстоятельства для моего заключения под стражу отсутствуют вовсе, полагаю имеются реальные основания опасаться осуществления этих угроз в отношении меня и моих близких. После «бесед» с сотрудниками ЦПЭ испытываю существенное ухудшение самочувствия, боли в сердце, повышенное артериальное давление. Считаю, что действия сотрудников ЦПЭ умышленно причиняют мне нравственные страдания, разрушают мое здоровье.
Во время одной из «бесед» сотрудники ЦПЭ заявляли, что «сидеть можно тоже по-разному». При этом сообщали о своем знакомстве с начальником СИЗО-2 (г. Сызрань), где я нахожусь в заключении. В СИЗО-2 меня необычно долго держали в карантинной камере, а затем поместили в маленькую камеру с сильным запахом краски, влажным и тяжелым воздухом (даже окна постоянно запотевают). В камере мне трудно дышать, не хватает воздуха, появились сильные головные боли, чувствую обострение имеющихся заболеваний. Со слов начальника СИЗО-2, эта камера была приготовлена специально для меня, очевидно для моей еще более полной изоляции даже от других заключенных. Поскольку все мои жалобы и просьбы о переводе в обычную общую камеру игнорируются, считаю мое размещение в этой камере реализацией одной из угроз сотрудников ЦПЭ по ухудшению условий пребывания в местах лишения свободы.

Прошу вас оказать содействие и помощь в отстаивании и защите моих нарушенных конституционных прав и свобод, освобождения меня из мест лишения свободы, при наличии необходимости изменения меры пресечения на иную, не связанную с лишением свободы, а также в прекращении абсурдного, надуманного и заказного уголовного преследования.

«____» _________ 2016 года Герасимова М.В.