Кто ж его посадит? Он же памятник…

Памятник – это своего рода мифическое существо: с одной стороны, это человек, такой же как и все остальные, а с другой – памятник, т.е. получеловек-полубог, которому не писан ни закон, ни правила морали, в общем, ничего ему не страшно, кроме собственного папы, который то ли сидит в думе, то ли крутой мафиози или бизнесмен, то ли начальник местного УВД. И вот ездит такой сынок на крутой тонированной иномарке с понтовыми номерами, сбивает пешеходов, стреляет из пугача и бог знает что еще творит. Народная молва гласит, что памятник давным-давно должен был сидеть, но у него очень крутая защита. Сколько подобных историй вы слыхали за свою жизнь? Я, наверно, целую сотню.
Памятники так прочно укоренились в нашем коллективном сознании, что никто даже не пытается оспаривать их существование. Спросите любого: у него есть хотя бы один знакомый памятник. И в правдивости историй о его криминальных похождениях он не сомневается – ни на йоту. Более того, каждый из нас с радостью готов пересказывать слухи и сплетни про этих мифических существ. Одна моя знакомая любит делиться про то, как в Алапаевске есть сын начальника УВД, который уже трех сбил насмерть. И никак не найдут на него управы! Вот такая социальная несправедливость!... Когда я спрашиваю у нее: а ты проверяла, есть ли у начальника алапаевского УВД ваще дети, и сколько им лет, и где они проживают, она, естественно, отвечает отрицательно. Ведь памятники – они достовернее, чем дедушка Ленин, и могущественнее, чем Лорд Саурон. Другой мой знакомый говорит в таких случаях: хорошо, что нет у тебя знакомых памятников – а вот другим людям не так повезло!
Нет у меня знакомых памятников. Есть только несколько знакомых людей, которые пострадали (или страдают) от социальной несправедливости, от коррупции, судебных ошибок, произвола, творимого различными уполномоченными лицами, пьяных или купивших права водил… Но знакомого человека, облеченного властью нарушать закон, как ему вздумается, и разъезжающего по улицам на тонированном БМВ, запятнанном кровью жертв, у меня тьфу-тьфу-тьфу нет.
А, может, это вы, уважаемый читатель? Может, это вы – памятник? Вспомните, сколько раз вы сеяли эту заразу среди своих знакомых, поведывали байки на остановках или в шумной компании, чтобы люди вокруг еще раз уверились, что они живут в стране, где царит беззаконие и криминал. Чтобы всю ответственность за происходящее взяли на себя немногие безликие и безнаказанные преступники, против которых, уж извините, приема нет.
Здесь можно возразить, что, вроде бы, народная молва должна наоборот лечить общество. Скажем, совершил кто-то что-то и не сел, а народ про это узнал, молву разнес и… И что? Кто ж его посадит? Народ, вече, совет старейшин? Суд Линча? Нет, никто. Ведь он же – памятник! Молва – не панацея. Эффект, мне кажется, здесь обратный. Чем больше люди слышат про памятники, тем больше уверяются в том, что ничего поделать нельзя. И тем больше искушение снять с себя гражданскую ответственность за то, что происходит вокруг.
На мой взгляд, ситуацию можно изменить, если начать рассказывать истории не про то, как кто-то избежал наказания, а как раз про то, как кто-то его получил (по заслугам, естественно). И рассказывать эти истории надо со вкусом и подробностями, не менее кровавыми, чем те, которые сопровождают истории о памятниках. Второй момент: истории о памятниках (как и многие мифы) часто носят незавершенный характер. Например, услышали мы в новостях про судейскую дочку, которая сбила милиционера – нужно помнить, что дело идет. По телеку или в интернете отслеживать и всем-всем-всем потом рассказывать, что вот, сел памятник. Убил человека – сиди теперь. Или про незабвенного Евсюкова: все знают, что он кучу народа в супермаркете пострелял, и все же для некоторых моих знакомых оказалось новостью, что его посадили пожизненно. Люди почему-то очень удивляются, когда слышат про то, что памятник у нас в стране может сидеть пожизненно.
Памятники – они в голове сидят, а не в тонированных БМВ. Это наше коллективное, общенародное, исконно русское представление о безграничной власти, передаваемой по праву крови от отца к сыну, от царя к приемнику. И только народу простому, крестьянскому, нет доступа к этой безграничной власти, которая от скуки или из любопытства совершает свои противозаконные и аморальные дерзости. Не нужно брать вилы и идти на администрацию, чтобы избавиться от этой власти. Достаточно просто покопаться у себя в голове.