Отстрел губернаторов.

Открытое письмо об отстреле губернаторов Президенту РФ.
Может ли жертва внесудебной расправы дать по морде организатору этой расправы?

Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Пишет Вам один из выживших после внесудебной расправы, устроенной правоохранительными органами, чей близкий родственник умер в результате незаконных действий УБОП.
Я решил, что писать надо именно Вам, а не Путину. Я помню, как после рекламы Горбачевым «Мак-Дональдса», одна женщина сказала, что сегодня он рекламирует «Мак-Дональдс», а завтра будет рекламировать памперсы. После нелепого шоу с рекламой Путиным «Лады-Калины» стало ясно, что он перестает быть реальным политиком, плавно переходя в стадию «рекламирования памперсов».
Я больше двадцати лет занимаюсь общественной деятельностью, но в Томской области порой опасно ей заниматься.
Моя бабушка умерла вследствие бандитского налета на мою квартиру сотрудников УБОП в 1999 году. Который был организован в предвыборных интересах томского губернатора Кресса Жидких, бывшим тогда его первым заместителем. Сейчас Жидких – сенатор от Единой Педарасни. По российской традиции, дерьмо всегда всплывает, причем в окружении такого же дерьма.
Меня едва не убили в 2006 году после распоряжения о внесудебной расправе, отданного Крессом силовикам на комитете по безопасности. Я тогда остался в живых только потому, что вовремя оглянулся. Поэтому удар битой в затылок, который должен был меня убить, прошел вскользь.
Я подавал заявление о возбуждении уголовного дела на Кресса в связи со смертью моей бабушки и публично называл его и Жидких убийцами. Но это было бесполезно. Федеральные структуры в Томской области не контролируются Москвой. Они полностью контролируются Крессом. Вы здесь не при делах. Кресс укрылся от ответственности за подконтрольными ему прокуратурой и судебной системой как последнее дерьмо. И привлечь его к какой-либо ответственности невозможно.
Скажите, Дмитрий Анатольевич, должен ли я был, как баран, ведомый на бойню, спокойно ожидать, когда после нового пожелания Кресса, имеющему силу приказа, убьют меня, или кого-нибудь из моих родственников и близких? Или мне разрешалось только жалобно блеять, в виде подачи какой-нибудь жалобы, которую тут же выкинут в мусорную корзину?
Я не баран, Дмитрий Анатольевич, и никогда не буду бараном. Поэтому, случайно встретив Кресса 2 марта 2010 года, я дал ублюдку в морду.
Неужели, Дмитрий Анатольевич, в интересах Кресса можно безнаказанно убить моего родственника, покалечить меня, а я не вправе даже дать подонку по морде? Почему дозволяется охреневшим от безнаказанности чиновникам руками «правоохранительных» органов убивать представителей общественности и журналистов?
Сейчас я обвиняемый по ст. 318 УК РФ по известному «делу о губернаторском носе». Т.е. меня судят за то, что я не считаю, что Кресс должен оставаться безнаказанным за совершенные им руками «правоохранительных» органов преступления против меня и моей семьи. И посмел пошевелить рукой, чтобы его хотя бы чуть-чуть наказать.
Разумеется, все федеральные структуры бросились холуйствовать перед Крессом. Меня задержала милиция и держала 5 часов без составления протокола и без каких-либо объяснений. Протокол был составлен спустя 6,5 часов после задержания. Руководитель СУ СК по Томской области Сбышко назначил руководить следствием Миронова, сына старого приятеля Кресса. Чтобы Крессу поудобней было. Возможно, Миронов с детства хранит подаренные ему Крессом игрушки. Кресс сразу публично заявил, что считает меня ненормальным. Предпочитая, чтобы меня «залечили» на подчиненной ему томской психбольнице, без разбирательства в суде причин, по которым он получил по морде.
Меня поместили под стражу после окончания 48-часового срока задержания, без каких-либо оснований, и продержали за решеткой шесть месяцев.
Кресс помогал Следственному комитету упрятать меня на психу. Подчиненные Крессу по партийной линии депутаты-единоросы Чуприн и Макеева на пресс-конференции объявили меня психически больным, готовя общественность к официальному признанию меня психом. Но сделали это так глупо, что у томичей возникли сомнения в адекватности городских депутатов. Первую психиатрическую экспертизу мне сделали в подчиненной Крессу психбольнице (подчиненные потерпевшего делают психиатрическую экспертизу обвиняемому!), и Кресс обеспечил нужный ему результат экспертизы, потом отправляли в Кемерово и институт Сербского. Миронов шантажом добился показаний от моей матери, рассчитывая на признание меня ненормальным психиатрами на основании этих показаний, т.к. никакой истории психической болезни, нужной психиатрам, у меня не было. Следствие не уложилось в сроки только потому, что все время было потрачено по указанию Кресса на безуспешные попытки признать меня психом.
По моему делу идет откровенный беспредел, в котором председатель Томского областного суда Кайгородов, прокурор Томской области Войкин и руководитель СУ СКП Сбышко соревнуются в холуяже перед Крессом. Перечислять все злоупотребления долго. Все они знали, что в СИЗО мне испортили зрение, и умышленно оставили меня без лечения.
Я думаю, Вам не мешало бы выяснить, по какой причине прокурор Томской области Войкин, зная многие из этих нарушений закона, не предпринимал мер для их устранения, а его подчиненные в судах постоянно поддерживали эти нарушения. Вследствие некомпетентности и нежелания исполнять свои обязанности, или вследствие выделения ему земельного участка под коттедж в элитном поселке?
Перечислю немного из того, что происходило. Председатель Кировского районного суда г. Томска Жуков назначал судебные заседания до того, как дела поступали в суд. Судья Пиляй в одном решении установила сразу три момента моего задержания, потом этот бред утвердил областной суд. 15 апреля 2010 года областной суд вынес заведомо неправосудное решение об отложении рассмотрения дела, т.к. я не доставлен в суд (а я сидел в это время с конвоем в подвале суда). Я обжаловал кассационное решение по моему аресту, не имея его на руках, одновременно ходатайствовав о его выдаче. Мне отказали об его рассмотрении, т.к. я не предоставил кассационное решение, а мое ходатайство о его выдаче якобы не заметили, тем самым отказавшись мне его дать. Чтобы я ничего не мог обжаловать в Верховный суд, мне не выдавали кассационных решений, пока я не вышел на свободу. Мои последние кассационные жалобы отказались рассмотреть, якобы в связи с пропуском срока, крайне грубо подделав даты на них. Список очень длинный, все не перечислишь. Последнее – судья Палкова отказала мне в иске в связи с нарушением СКП моей врачебной тайны. А судья Еремеев без каких-либо оснований отказал мне в допуске трех защитников (по приказу Кайгородова, переданного через Жукова), максимально постаравшись лишить меня возможности защиты. Адвоката он оставил только потому, что не мог меня лишить и его. По моему делу сплошь идут заведомо неправосудные решения.
Скажите, Дмитрий Анатольевич, неужели допустимо, чтобы меня лишали право на правосудие только потому, что один осточертевший всем говнюк, председатель Томского областного суда Кайгородов, всегда лизавший Крессу жопу, продолжает перед ним холуйствовать? Вы можете указать на некорректность моих выражений. Но если бы Вы знали, что творит Кайгородов, возможно, Вы высказались бы гораздо менее корректно.
Дмитрий Анатольевич, хорошо известно, что из-за «обвинительного уклона» оправдательные приговоры в районных судах составляют 0,3 %. Что указывает на систематическое массовое вынесение по всей России заведомо неправосудных решений. Почему Вы, как гарант Конституции, ничего не делаете, зная, что в уголовном процессе практически отсутствует право на справедливое судебное разбирательство? Почему Вы не добиваетесь массового возбуждения уголовных дел на судей по ст. 305 УК РФ, для начала хотя бы в связи с необоснованными заключениями под стражу? Ведь репутация российских судов ниже уровня городской канализации. Когда посылают на три российских буквы, «в суд», то это воспринимается так же, как если пошлют на три советских буквы.
Вероятность оправдательного приговора по обычному уголовному делу составляет не более 0,3 %, а у меня дело явно заказное, и я смогу получить оправдательный приговор с вероятностью 0,3 % от 0,3 %. То, что отсутствует состав преступления по ст. 318 УК РФ, для суда никакой роли играть не будет.
Скажите, Дмитрий Анатольевич, будете ли Вы вмешиваться в мое дело, зная о наличии в нем явных нарушений закона, или пошлете меня на три российских буквы? Заранее зная о том, что никакого справедливого судебного разбирательства у меня не будет.
Ведь по Вашей реакции на публичные дела судят о многом. Если Вы, зная из СМИ, что меня незаконно заключили под стражу на 6 месяцев, ничего не сделали, чтобы этому помешать, то многие будут считать, что Вы одобряете незаконное лишение свободы, если оно совершается в интересах губернатора.
Скажите, Дмитрий Анатольевич, считаете ли Вы правомерным уголовное преследование меня по ст. 318 УК РФ, тем самым признавая, что совершение внесудебных расправ, включая убийства, входит в должностные полномочия губернатора?
Неужели Вы, Дмитрий Анатольевич, дожидаетесь, когда ряд иностранных СМИ в Германии, Австрии, Польше, Италии и США, вроде «Kolner Stadt-Anzeiger», догадается, что история с ударом по губернаторской морде не нова, а является продолжением старой, о внесудебной расправе со мной, о которой они уже писали в 2006 году. А Би-Би-Си начнет крутить по всему миру передачу «Неделя с Максимовской» 2006 года, в которой Рен-ТВ взяло у меня два интервью, перед и после этой расправы. Совместно с видео об ударе по губернаторской морде. Цитируя статью «Истерика безопасности» из газеты «Советская Россия» от 6 мая 2006 года, в которой говорится, что Кресс отдал приказ о расправе со мной. И последнюю информацию о суде надо мной. Выстраивая логическую цепочку – губернатор отдал приказ о внесудебной расправе, вот внесудебная расправа, губернатор получает по морде за нее и за убийство родственника, а вот расправляются с пострадавшим, за то, что он дал губернатору по морде.
Я знаю, Дмитрий Анатольевич, что обязательно получу Ваш ответ, в какой бы форме он не был. Будет ли он в письменном виде. Или в виде возбуждения уголовных дел: на следователя Корзуна за служебный подлог и фальсификацию доказательств, на Миронова за шантаж моей матери (ст. 302 УК РФ), за незаконное задержание меня (ст. 301 УК РФ), на прокурора Яковлеву и трех следователей из СКП за клевету на меня, на руководителя СУ СКП Сбышко за препятствие предварительному следствию по уголовному делу на его заместителя Гусева, ряда дел по ст. 305 УК РФ за вынесение заведомо неправосудных решений, и.т.д. Или в виде снятия в должности председателя Томского областного суда Кайгородова, и снятия с должности руководителя СУ СКП Сбышко за разглашение моей врачебной тайны в соответствие п «в» ч. 3 ст. 81 ТК РФ (интересно, почему Бастрыкин это до сих пор не сделал). Или в виде гробового молчания с продолжением судебной расправы надо мной, с нарушением моих прав, вроде отказа в допуске защитников и в исключении недопустимых доказательств. Или в форме очередного удара биты, нанесенного мне у подъезда в затылок неустановленным лицом, на этот раз смертельного. И Ваш ответ увидит вся страна. И будет знать, что именно таков Ваш ответ.
Нехорошо, Дмитрий Анатольевич, когда создается такое неравенство прав, когда должностным лицам разрешается безнаказанно совершать любые преступления. Это нарушение равенства перед законом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ). Неправда это, Дмитрий Анатольевич. Не должно быть такого, чтобы кто-то пользовался защитой закона, и одновременно не нес никакой ответственности за его нарушение. Либо закон полностью распространяется на человека, либо не распространяется совсем. Потому что нельзя быть немножко беременным. Не должно быть у нас ни немножко беременных губернаторов, ни немножко беременных мэров, ни немножко беременных прокуроров, ни немножко беременных судей. И немножко беременных президентов тоже быть не должно.
Если Вы, Дмитрий Анатольевич, как гарант Конституции, не способны обеспечить установленную законом ответственность для определенных должностных лиц, то в целях соблюдения ч. 1 ст. 19 Конституции РФ снимите с них защиту закона. Чтобы любой мог пристрелить губернатора или мэра, как бешеную собаку, без какой-либо ответственности за это. С выдачей пристрелившим денежной премии и звания почетного гражданина города или области. Потому что любой охреневший от безнаказанности губернатор или мэр гораздо опасней стаи бешеных собак.
Любой юрист знает, что Вы - гарант Конституции. Хотя ни один юрист не знает, что это такое. То ли Вы обязаны выдавать любому по его просьбе бумагу, что Вы гарантируете ему соблюдение его конституционных прав. И все Ваши обязанности по гарантированию Конституции на этом заканчиваются. То ли у Вас нет никаких обязанностей, а есть только право на ношение почетного знака «Гарант Конституции».
Я не спрашиваю Вас, насколько приятно быть гарантом того, чем самый зачуханный милиционер или чиновник регулярно вытирает задницу. Вы сами решаете, приятно Вам, или нет. О вкусах не спорят.
Я думаю, Дмитрий Анатольевич, настало время Вам сделать выбор – являетесь ли Вы гарантом Конституции или гарантом рулона туалетной бумаги. Это Ваш выбор, и сделать Вы его должны сами.
Как юрист, и как предприниматель, Вы прекрасно знаете, что такое банковская гарантия, и какую роль играет гарант (ст. 368-375 ГК РФ).
Скажите, Дмитрий Анатольевич, как юрист, что юридически означает гарантия Вами Конституции.
Скажите, Дмитрий Анатольевич, как предприниматель, стоит ли чего-нибудь Ваша гарантия, или это просто кидалово в российском масштабе?
Решайте, Дмитрий Анатольевич, Вы - гарант Конституции, или просто присели в президентское кресло с рулоном туалетной бумаги в руках. Сделайте свой выбор.
С уважением, Сергей Зайков.