Хороший рассказ от наблюдателя в Московской области

(Из фейсбука Alexandra Polivanova)

Так получилось, что когда прошлой зимой формировались УИКи, Гражданин Наблюдатель уговорил меня зарегистрироваться членом комиссии с ПРГ не в Москве, а в Московской области. Я малодушно согласилась: во-1, на меня очень наседал мой координатор - убеждал, что в Москве УИКи уже учатся работать лучше после атаки наблюдателей на двух последних выборах, тогда как в области полный провал; во-2, в моей перспективе тогда никаких конкретных выборов не маячило, а к моменту следующих - надеялась я - революция победит, никто уже не будет оказывать давления на УИКи и я смогу с чистой совестью снять с себя это малоприятное обязательство.

Так что прошлой зимой я послушно заставила себя дойти до офиса КПРФ Одинцовского района (другие партии в этом районе отказались сотрудничать с ГН) и подала документы на ПРГ.
До конца этого лета я едва вспоминала о том, что вообще-то у меня есть право решающего голоса в Московской области, потом моя УИК вяло начала писать, что 8 сентября выборы губернатора МО (кандидаты - Воробьев, Гудков, Черемисов-КПРФ, Шингаркин-ЛДПР и кто-то еще), потом начал интенсивно писать мой координатор от ГН, а потом меня начали одолевать сомнения. Я сомневалась, разумно ли отправляться на участок в МО, а не в Москве, где так сейчас важно сберечь каждый голос. Сомневалась, справлюсь ли я одна, без интернета, без дружественных мобильных групп, без друзей и без журналистов поблизости. Сомневалась, удастся ли мне проголосовать самой на московских выборах, при том что открепительный талон (чтоб проголосовать на участке в Москве, но ближе всего к МКАДу) мне дать отказались, а мой подмосковный УИК (деревня Назарьево Одинцовского района) находится в лучшем случае в часе-полутора езды от места моей московской прописки. Сомневалась, имеет ли смысл вообще работать на подмосковном участке, если в середине дня отлучаться на 3 часа голосовать в Москву - за три часа при желании можно сфальсифицировать что угодно, а небезразличных наблюдателей на участке в деревне Назарьево не ожидалось…
На прошлой неделе я собралась духом и сообщила своему координатору ГН о тягостном решении отказаться от ПРГ в Мос. обл. и наблюдать в Москве. В ответ я получила письмо с суровой страстной отповедью, заканчивающейся словами "Я думаю Навальный не одобрил бы Вашего решения".
Не столько опасение вызвать неодобрение Навального, сколько горячность координатора, нежелание его обидеть и обессмыслить многомесячные усилия по выстраиванию минимального контроля за выборами в области заставили меня сдаться.
Дальше мы стали спорить с координатором, как бы мне лучше съездить-таки в Москву проголосовать. Координатор пообещал, что если меня отпустит комиссия, то он постарается прислать в середине дня наблюдателя из моб. группы, чтобы прикрыть участок на время моего отъезда, - комиссия же моя на заседании в субботу вполне разумно предложила мне съездить проголосовать не днем, а рано утром и до пробок быстро приехать в Назарьево. Я взвесила пробки в середине дня в день перекрытого города, потоки людей, едущих с дачи голосовать, ремонт Кутузовского проспекта, риск, что моя комиссия не отпустит меня в середине дня - в общем, в этом вопросе я ослушалась ГН и отправилась по месту прописки голосовать за мэра Москвы к 8 утра.
В 8.45 я приехала в Назарьево.
Председателем моей УИК № 2060 была Галина Владимировна И. - главный редактор Одинцово-ТВ. Также правом решающего голоса обладали несколько ее коллег по ТВ; на заседании УИКа накануне они рассказывали мне, что с 10 сентября уходят в отпуск, потому что все лето работали - выборы же. И Галина Владимировна, и ее коллеги по Одинцово-ТВ в УИК работали впервые. Еще несколько членов комиссии были умудренными уиковским опытом местными жителями - сотрудницами назарьевской администрации, знающими каждого избирателя в лицо. С нами же на участке почти постоянно присутствовали четыре представителя ТИК. Один из них был, например, главой поселения в Назарьеве. Все эти люди несли в себе убежденную и удовлетворенную правоту по любому вопр***сающемуся как выборов, так и любой другой сферы жизни, о которой случалось заговорить, и в любой непонятной ситуации переходили на крик.
Решением комиссии меня вместе с другой ПРГ Валентиной Николаевной А. и ПСГ Александрой Федоровной О. отправили с переносной урной №1 на надомное голосование в деревню Солослово (11 км от Назарьева http://maps.yandex.ru/-/CVb5mI0Z). Реестр голосующих вне помещения к 10 утра составлен не был, но был список из 235 жителей окрестных деревень, якобы вызвавших себе голосование на дом. В деревне Солослово нас ждали 23 чел. По закону нам должны были выдать 23 бюллетеня + 5% запасных на случай порчи (ФЗ-67: п.9 ст.66; Закон Мос. обл. 101/2006-ОЗ: ч.9 ст.60). Валентина Николаевна однако попросила дать нам штук 100, на случай "если мы еще кого-нибудь встретим". (Как выяснилось позже, она готова была ходить по деревне с урной и всем встречным предлагать проголосовать - они так всегда делали раньше на выборах). Я объяснила председателю комиссии, что мы не имеем права выдавать бюллетени тем, кого нет в реестре на момент нашего выезда. Что выписка из реестра по тем же статьям закона должна быть закрыта, подписана и заверена. Председатель не знала, как правильно поступить и стала звонить за советом и инструкциями своей коллеге и приятельнице Катерине, члену нашего ТИКа. Катерина сказала председателю, что она так и знала, что я проплаченный провокатор, велела меня не слушать, немедленно приехала в наш УИК и больше его не покидала до окончания работы комиссии.
На старенькой Ниве в сопровождении охранника мы отправились в Солослово с преступной сотней бюллетеней в папке. Первыми нашими избирателями оказались Валентина Михайловна и Борис Васильевич К. из теплой, но мрачной избушки, которые, как выяснилось, не вызывали надомного голосования, но и не удивились, что мы пришли, потому что много лет уже голосуют только дома. Я немного озадачилась, откуда их имена взялись в нашем списке, но протестовать в этот раз еще не стала. Пока я заполняла заявление о голосовании вне помещения и переписывала паспортные данные, Валентина Михайловна и Борис Васильевич угостили нас яблоками, которые в этом году уродились, и рассказали, как их внучка Катенька, которую они очень любили, им больше не внучка, потому что еще когда был жив их сын, - который умер 8 лет назад от инфаркта, всего 42 года - она писала ему письма "чтоб ты сдох, хоть деньги мне какие-то от тебя достанутся", и это явно не девочка двенадцатилетняя сама такое придумала, а мать ее и бабка другая настраивали против отца. А когда он и впрямь умер, то никто даже не пришел на похороны. А к Катеньке они очень хорошо относились, но теперь вот нету у них внучки. Яблоки зато очень уродились в этом году. Мне дали с собой целый мешок.
Следующим избирателем в нашем списке была Зоя Георгиевна С. Ее дома не оказалось.
Тогда мы пошли в темный пыльный дом к Серафиме Емельяновне Г. Серафима Емельяновна не заказывала надомное голосование и голосовать не собиралась, потому что дочь у нее забрала паспорт. Как мне объяснили Валентина Николаевна и Александра Федоровна, дети часто здесь забирают у стариков паспорта, чтобы те не составили неправильное завещание. Серафима Емельяновна была готова, если надо, проголосовать и мои коллеги с правом решающего и совещательного голосов были готовы с радостью ей такую возможность предоставить, но мне удалось объяснить всем, что мы не имеем на это права. У Серафимы Емельяновны оказался дома сын лет сорока, у которого паспорт был при себе. Завидев нас он решил проголосовать. Валентина Николаевна готова была дать и ему бюллетень, я постаралась ее ознакомить с нормами закона, по которым в выписке из реестра не может быть новых фамилий после нашего возвращения (ФЗ-67: п.п. 12, 9 ст.66; Закон Мос. обл.: 101/2006-ОЗ ч.ч. 12, 9 ст.60). В нашей выездной группе случился первый скандал, меня обозвали жестокой и буквоедкой. Еще и сын Серафимы Емельяновны на меня обиделся. Но лишней фамилии в выписке из реестра не появилось.
В следующем благоустроенном доме нас наконец-то специально ждали. Чета К. дружит с местной администрацией, знали, что вот-вот им принесут урну, паспорта держали наготове - у них был радостный день, лощеный самодовольный сын который вообще живет в Москве, специально приехал в деревню (на большом черном мерседесе), чтобы проголосовать за Воробьева. У К. тоже в этом году отличный урожай, они построили новую теплицу, водопровод провели, пристройку к дому наконец закончили.
Начиная со следующего дома я стала первым делом под диктофонную запись задавать людям из нашего списка вопрос, заказывали ли они надомное голосование. Ответы варьировались. "Нет, не заказывали, и голосовать не будем, проваливайте". "Нет, не заказывали, но раз уж пришли, давайте проголосую, что ж вы, зря ехали что ли". "Нет, не заказывали, но конечно проголосую, жду вас, я ж всегда как выборы, так только дома и голосую, припозднились вы что-то". "Нет, не заказывали, паспорта у меня нет". "Нет, не заказывали, меня уже сын на машине отвез в УИК и я сама проголосовала", "Нет, не заказывали, чего голосовать-то, даже не знаю, что за выборы". Кто-то уже месяц лежит в больнице. Кто-то живет у дочери в другой деревне. Кто-то лежит дома, но никого и ничего не узнает, дети были готовы проголосовать по чужому паспорту и подписаться чужой рукой, но мне предъявлять избирателя и его волю делегировать голос отказывались. Принимали нас за редким исключением очень радушно, потому что мы были нечастым развлечением и гостями в тусклой и однообразной жизни. Нам предлагали попить чайку. Предлагали осмотреть дом и сад. Посмотреть на новый ремонт на кухне или наоборот на обрушившееся крыльцо. Почти все избиратели угощали нас яблоками, потому что они в этом году уродились. Есть кислые твердые сорта, есть сладкие красные. Почти всем хотелось рассказать нам о своей жизни. Об урожае. О пенсии. О здоровье. О соседях. О коровах. О личных драмах. О родственниках, если есть. Или о том, что их нет. Раньше было ничего, а теперь уж годы не те, за домом-двором нет сил следить. А помогать некому. В городском доме еще было б ничего жить, а деревенский быт для одинокого старого человека тяжелый. Все разрушается. Остается только плакать. Каждую ночь страшно становится. Тогда молиться надо. Вот иконка есть одна, на ней слова очень хорошие написаны. Мария Васильевна С. все надеялась, что сын хоть приедет в день выборов проголосовать, и к ней заглянет. Но он, похоже, не приедет уже. Мария Васильевна его уж больше года не видела. А за кого голосовать-то? Ни одной знакомой фамилии. Воробьев что ли? Это нынешний? Да, кажется, слышала. Ну ладно, пусть будет Воробьев. Разница-то какая.
Анна Ивановна С. 1918 года рожд. первым делом нам показала поздравление от В. В. Путина, которое она получила к 95летию. Поздравление она попросила нас прочесть вслух, сама слушала его (в который раз уже, видимо) и сияла. Путин преклоняется перед мудростью Анны Ивановны и ценит ее доблестное служение отечеству. Некоторые эпизоды этого служения сохранились у меня на диктофоне (только закон о выборах удержал меня от того, чтобы потратить время и расспросить Анну Ивановну, как она провела 5 марта 1953 года http://050353.ru/). Надо сказать, Анна Ивановна очень ждала нас: она всегда голосует, знает, что деревенская староста всегда подаст за нее заявление о надомном голосовании (Александра Федоровна меня заранее предупредила, что Анна Ивановна очень обиделась бы, если бы мы к ней вдруг не зашли, потому что что ж она из ума уже выжила что ли? И помогать ей ни в коем случае ни в чем нельзя. А то обидится). Анна Ивановна действительно очень бодра, обладает твердым почерком и ясной речью, постоянно слушает радио и собиралась голосовать за Собянина. Она думала, что он мэр как Москвы, так и московской области. Собянина в бюллетене не нашлось, пришлось отдать голос за Воробьева.
Тут надо, пожалуй, рассказать, что в одинцовском районе не только выбирают губернатора МО, но и голосуют по референдуму:

1. Согласны ли Вы с принятием муницип. программы «БЕСПЛАТНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ», в рамках к-рой жители Одинцовского муницип. р-на будут иметь возможность бесплатной подготовки, профессиональной переподготовки и повышения квалификации в Одинцовском гуманитарном институте для кадрового обеспечения решения вопросов местного значения, содействия развитию малого и среднего предпринимательства?
2. Согласны ли Вы с созданием лечебно-оздоровительной местности на базе пансионата «Лесной городок» для бесплатного лечения и реабилитации жителей Одинцовского муницип. р-на, страдающих заболеваниями сердечно-сосудистой системы, опорно-двигательного аппарата и сахарным диабетом?
3. Согласны ли Вы с созданием муниципальной службы Одинцовского муниципального района по охране общественного порядка?

Так вот. По каждому из этих вопросов отдельный бюллетень. На бюллетенях мелким шрифтом написано многобукв вопроса, а ниже большими буквами: ДА с пустой клеткой и НЕТ с пустой клеткой. Когда наши старички получали референдумные бюллетени - они спрашивали "А это что такое?" Приходилось объяснять. Даже с очками не всем удавалось разглядеть вопрос. Иногда они просили прочесть его вслух. Чаще всего Валентина Николаевна им говорила "Ну чего читать? Там про бесплатное образование и бесплатную медицину. Вы просто скажите ДА или НЕТ. Да или нет?" Чего тут спрашивать, да или нет. Ответ на этот вопрос не только избиратели Воробьева знают. Клеточку "Нет" выбрала только одна избирательница, Антонина Егоровна Б., которая довольно мудро подметила "А чего мне бесплатное образование? Что я учиться что ли пойду?"
Постепенно стало выясняться происхождение списка голосующих вне помещения в деревне Солослово (и видимо в других деревнях). Староста деревни, по совместительству глава местного отделения Единой России, имя ее мне не известно, фамилия - Чухарева, составила список всех жителей деревни, родившихся раньше 1950 года. Ни один из этих жителей не обращался ни в УИК, ни к Чухаревой, ни к кому бы то ни было еще с просьбой привезти им урну для голосования на дом. Некоторые вообще знать не знали о выборах (таких правда было мало, потому что две недели назад члены моей комиссии вместе с местной администрацией вручили лично в руки каждому избирателю приглашение на выборы и инструкцию о вызове надомного голосования), преимущественно все о выборах знали, голосовать особо не собирались, но раз уж мы приехали и можем с ними поговорить, то давайте заодно и проголосуем. К концу нашего путешествия по Солослову Валентина Николаевна уже почти приняла как новые правила игры нормы закона о голосовании вне помещения, которые я ей цитировала, и перестала уговаривать проголосовать тех, кто не изъявлял такого желания. Перестала она и предлагать встречным на улице жителям проголосовать. Она с прежней убежденностью объявляла людям, что Сашенька у нас вона умная, законы знает, по новым правилам голосовать без заявки нельзя. У меня кстати было достаточно времени для ведения просветительской работы - в какой-то момент наша Нива заглохла в грязи посреди дороги и водитель с охранником некоторое время просто толкали машину вперед. В результате наша группа вернулась в УИК к четырем часам дня с 14 проголосовавшими на дому. Две другие выездные бригады к этому же времени привезли по 60 бюллетеней. Всего у нас на участке было 135 проголосовавших вне помещения для голосования. Я подала жалобу (см. фото) и попыталась объяснить нашей комиссии, что староста деревни Солослово предоставила нам фальшивые списки. Никто из избирателей не обращался к ней с просьбой внести их имена в списки надомного голосования. Разразился скандал. Дело еще в том, что текст жалобы мне привезла наблюдатель из мобильной группы ГН Катя. Катя приехала по просьбе моего координатора на участок на время моего отсутствия. Пока меня не было, Катя обнаружила еще несколько нарушений на участке, зафиксировала их и тоже подала жалобу председателю. По моей жалобе было созвано заседание комиссии. Закон есть закон, и бог с ним с законом, - кричали на меня во все решающие и совещательные голоса, - но какая же я бесчувственная! Ну как можно пенсионеров, людей которые принесли нашей родине победу в войне! людей, которые и так одиноки, несчастны, никакой радости в жизни не видят, комиссия к ним заходит - им хоть есть с кем поговорить, поделиться, они ж бабушки, часто немощные совсем, света белого неделями не видят, мы добро им несем, они нам так благодарны, а я все буквоедствую со своим законом, да кому они нужны, законы эти, в нашей стране особенно, добрее надо быть, понимать особенности местной жизни, вот партия ваша всегда такая была, пенсионеров обманывала [напомню, я направлена формально от КПРФ] - такая и ты выросла. Так говорили рядовые члены комиссии. Член ТИКа же Катерина и председатель УИК (которая вообще-то скорее ко мне прониклась, потому что видела, что у меня быстро получается найти ответ на неизвестный вопрос, но была под каблуком у Катерины) кричали, что я провокатор, что я привела с собой подругу (мобильного наблюдателя Катю), что мы с ней заодно, что нам известно кто платит, что они будут требовать моего исключения из УИК, потому что я препятствую избирательному праву граждан, а для нас самое главное - это избиратели, мы обязаны сделать все, чтобы все, чтобы каждая бабушка могла проголосовать, а я бабушкам посмела воспрепятствовать. И жалобу заранее заготовила, вот гляди ж отпечатанная уже, только заполнила имена, лишь бы саботаж устроить в комиссии. ТИК лишит меня ПРГ. К слову сказать, Валентина Николаевна, с которой мы пять часов ездили по Солослову, все больше помалкивала. Недолго думая большинством голосов комиссия приняла решение мою жалобу не удовлетворять. Переносную урну не аннулировали, ни мою, в которой было 14 голосов, ни две другие. По ним я и не жаловалась. Кто и как составлял их списки, я не знаю.
Александра Федоровна, ПСГ от Единой России, которая ездила с нами в Солослово (без которой мы бы кстати не нашли ни одного дома, потому что порядка в нумерации нету вообще), меня все время пыталась накормить и увещевала "Ну сходи ты покушай, ну что ж ты одни яблоки целый день, там в столовой супчик такой хороший, надо тебе горяченького, а то совсем сил не будет, такая девочка хорошая, умная, красивая, но вот недостаток: старших не уважаешь! Ну говорят тебе взрослые люди, ну знают же они все, много лет уже эти выборы устраивают, они все уже наизусть знают, как правильно, ну не спорь ты, а слушайся, и учись! Ты-то всего второй раз, не знаешь еще ничего, вот и учись пока есть у кого учиться, потом лучше будешь знать - ой ну что с тобой делать!.."

* * *
Потом мы считали голоса. Подсчет велся хоть и с массой процедурных нарушений, но без намеренных фальсификаций. Жалоб я больше не писала. Просто представления комиссии о здравом смысле, как водится, не совпадали с требованиями процедуры. Вбросы, как мне кажется, были, потому что когда мы разбирали урны, то в них попадались аккуратненькие стопки бюллетеней. Но я провела 5 часов в Солослове, и не могла видеть, что происходило в это время на участке. Мой день в качестве члена комиссии с ПРГ был глубоко бессмысленным. Все что я сделала - это не дала проголосовать нескольким жителям деревни Солослово в тех случаях, когда выдать им бюллетень было бы уж совсем вопиющим нарушением.
Я не буду приводить результаты голосования по выборам губернатора и по трем вопросам референдума на нашем участке. Эти цифры не говорят ровным счетом ни о чем. Они не имеют никакого отношения к волеизъявлению граждан. Просто я почти на сутки попала в первобытно-общинный строй, где не действует право, где царят традиционный уклад и нормы местного обычного права. Мои коллеги по УИК - в общем-то хорошие тетки, не имели злого умысла фальсифицировать выборы и нарушить конституцию, напротив - они искренне считали, что совершают альтруистический подвиг - в немолодом возрасте, за незначительные деньги, по грязи, на глохнущих машинах объезжают всех жителей безнадежных окрестных деревень, развлекают их разговорами и пожеланиями здоровья и заодно дают возможность свершиться ритуалу, лишенному всякого практического смысла и далеко не самому сакральному, но все же установленному в этом традиционном обществе. Может быть даже кто-нибудь из них видел по телевизору американские выборы и тогда в этом ритуале присутствует элемент культа карго. Да, тетки из УИКа отдают себе отчет, что подобное голосование на руку действующему губернатору, но это для них вообще не главное. Даже если избиратель вдруг промахнется и проголосует неправильно, губернатор все равно будет правильный. В синкретическом сознании не заложена ни возможность влиять и сменять власть, ни вообще возможность выбирать.
Это впрочем не касается Катерины из ТИКа. Катерина как раз хорошо знает, какими должны быть выборы и какие они есть на самом деле. Она манипулирует как избирателями, так и членами избирательной комиссии. Ей показалось с первой секунды, что даже мое довольно - прямо скажем - дискретное участие в работе комиссии угрожает выстроенному ею Мандерлэю. Так что я не удивлюсь, если к следующим выборам из комиссии меня исключат, несмотря на удостоверение члена УИК, действительное до 2018 года.
Хотя Катерина объявила комиссии, что я проплаченный провокатор, приставила ко мне двух членов УИК, чтобы они следили за каждым моим шагом (потому что я могу украсть голоса или переписать протоколы) и сама не спускала с меня глаз и не давала смотреть документы, всех членов комиссии настроить против меня ей не удалось. Один из приставленных за мной следить членов комиссии, молодой человек Евгений, - он тоже работет на Одинцово-ТВ, назначен в УИК от ЛДПР, за их же кандидата по собственному признанию и голосовал, - мило улыбаясь сказал мне под конец, что решил теперь полностью сменить взгляды и стать коммунистом. (Он подумал, что мне будет приятно это услышать). Они просто никто не видели, что написано на моей машине, я ее специально поставила в глубине двора.

Да, и за весь этот ад мне заплатили 1528 р. Во столько оценивает государство решающий голос.