«ВЕРХУШКА РОССИИ БУДЕТ УНИЧТОЖЕНА В СЛУЧАЕ ЯДЕРНОГО ЗЛОДЕЙСТВИЯ", - УЗУРПАТОР УДРУЧЁН. ОТ "ГНИЛОГО" ЗАПАДА ТАКОГО УДАРА НЕ ЖДАЛ.

Станислав Белковский :: блог Z Все блоги

5 407 6 179662

13:43 , 28 марта 2016

Владимир Путин глазами фрика. Окончание

автор

Станислав Белковский

Оригинал

Аннексия рая

У человека есть свое бессознательное представление о рае, даже если на сознательном уровне он это дело отрицает. Рай, как и положено, при жизни показывается нам во время быстрого сна — когда вроде спишь, но мозг твой активен, а закрытые глаза быстро вращаются.

Скажем, если вам снится, что покойная бабушка, которая была так добра к вам в детстве, приглашает вас на обед с участием всех любимых родственников, умерших и живых, где кормят исключительно коньяком с черной икрой, а в разгар обеда приносят телеграмму, согласно которой ваш начальник сломал шейку бедра — знайте, так и выглядит рай. Другого вам не надо и не дано.

Бессознательный рай существует и для целых народов. Например, нашего — русского.

Алексей Венедиктов: Чемоданчик Керри

Радиостанция "Эхо Москвы" echo.msk.ru

Блоги
..

Чтобы понять логику этого рая, назовем сначала три проклятия, которые исторически довлеют над Россией. Это территория, климат, труд.

Территория наша огромна, малоплодородна и с самого начала плохо приспособлена для человеческой жизни. Такое пространство трудно осваивать из-за непропорционально гигантских расстояний и вечной мерзлоты. Но и не осваивать его как бы нельзя: иначе невозможно понять, ни зачем нам нужна такая территория, ни зачем мы, которых не так уж и много, ей сдались. Качество освоения пространства глубоко вторично по сравнению с базовым инстинктом — ощущением контроля над ним. Контроль же у нас, в свою очередь: а) воображаемый; б) символический. Повесили на краю труднообитаемой тундры государственный флаг — значит, русский человек был и остается здесь. Даже если флаг завтра исчезнет по вине ветра или медведя — мы этого в актуальном времени не увидим, а в нашем воображении символ контроля останется на правильном месте. Только контроль как самодовлеющая ценность позволяет русскому уму хоть как-то, пусть и вяло, снять со стола вопрос о невозможности эффективного управления этой космической территорией.

Для воплощения контроля необходимо специфическое государство — действующее, грубо говоря, по регламенту оккупационного режима. Потому что при неоккупационном режиме это пространство преступно расслабится и без истерики распадется. Отсюда наш вечный сознательно-бессознательный запрос на «вертикаль власти» — страшного гибридного всадника, топчущего титановыми копытами всё на своих путях. Для власти же пространственный контроль — универсальное оправдание любым действиям, планам и помыслам: что бы мы ни натворили, главное — удержали, укрепили контроль над территорией. А если уж расширили наше земное место — тогда вообще прощается всё.

Дальше — наш климат. Он, как говорится, хорош, прежде всего, для уничтожения неприятеля. И дело не только в том, что нам почти всегда холодно и чаще всего темно. Российский климат не просто жесток, но непредсказуем в своей жестокости. Потому у нас сложно планировать хоть что-то, всерьез зависящее от перемен погоды. Недаром метеопрогноз — наш сакральный фольклорный жанр. «Тише! погоду передают» — этот отчаянный вопль когда-то сопровождал по жизни многих из нас, если не всех.

Собственно, территория, которая нам вековечно необходима, хотя на большей ее части человек не водится и не должен, и климат, улучшить который невозможно никаким разумным способом, привели к сильному удешевлению человеческой жизни в этих просторах. «Там, где дни сумрачны и кратки, родится племя, которому не больно умирать» ©. Смерть, по большому счету, представляется нам чем-то куда более естественным и, главное, справедливым, чем так называемая жизнь. Завалить проблему трупами — наша фирменная технология. Когда много наших полегло — это нам повод, скорее, для гордости, чем для скорби или, тем больше, позора. Советский Союз, как мы думаем, заслужил и оправдал эксклюзивную победу во Второй мировой войне тем, что отдал для нее то ли 30, то ли целых 40 миллионов своих жителей. Это да! А вот США потеряли чуть больше полумиллиона — ну, несерьезно. С такими потерями права на победу не предъявляют. Большая русская смерть дает нам право считаться сверхдержавой, кто бы из наших внешних партнеров-соперников что ни думал по этому вопросу.

Третье волшебное проклятие — труд. Бессмысленный и беспощадный, как русский бунт. Как учат нас историки, при таких размахах в таком климате результат трудовой деятельности непрогнозируем. Испортилась погода — и к черту весь урожай, сколько ни работай. Потому в русском сознании нет причинно-следственной связи между работой и материальным результатом, особенно в денежной форме. Путь к жизненному успеху — фарт, и он противоположен труду. Здесь и старики с золотыми рыбками, и Емели с щуками, и всякие пословицы типа «от трудов праведных не наживешь палат каменных». Работа дураков любит, как известно — умный стяжает земные блага, как правило и по возможности без использования инструментария труда. Труд — бремя, горькая обязанность, которая не вдохновляет человека, но морально и телесно обезображивает его. Сначала невротиризуя, а затем и психотизируя, подготавливая в кроткой русской душе революционные зерна. Помните, был еще анекдот про Рабиновича (нашего, русского Рабиновича, разумеется) у газетного киоска: «Правды» нет, «Россию» распродали, один «Труд» остался. Архетипическая шутка показывает, что русский труд противоположен и правде, и России — и национальная победа правды должна быть увенчана, в конечном счете, упразднением института труда. От каждого — по способностям, каждому — по потребностям ©. Не случайно коммунизм впервые круто победил именно у нас. Само словосочетание «человек труда» звучит по-русски иногда торжественно, но всегда жалобно. А глагол «работать» фонетически плохо сочетается с подлинно сладостными и почетными поприщами. Например, абсурдно звучит «работать президентом» — тоже нам, работа!

Отсюда — болезненный наш интерес к теме пенсии и пенсионного возраста. Дожить до пенсии — то есть момента, когда государство начинает, пусть и вкривь, вкось и по мелочи — возвращать тебе долги за дурацкий гигантский труд — важная составная часть коллективной русской мечты. Коллективного договора трудящихся с русским богом.

Стало быть, русский рай — это место, где все три проклятия должны быть сняты (преодолены). Компактная теплая территория, щедрая дарами природы, где ради выживания не надо повседневно работать. Санаторий-профилакторий, путевка в который — на весь срок до Страшного суда.

Из известных нам земных мест самое близкое к образу русского рая — Крым. Да, есть еще Сочи, но он как-то уж чересчур компактен и слабо отделен от остальной России, способной кого и что угодно заразить холодом и несчастьем. Но и при том — именно здесь Владимир Путин воздвиг себе малый (по сравнению с Крымом) памятник, зимнюю Олимпиаду-2014. Многие умные люди прежде говорили, что зимние игры в субтропиках слишком дороги и надо все перенести куда-то под Москву, а то и в Ханты-Мансийск. Умные люди, как это часто с ними бывает, не понимали и не поняли главного. А главная задача и состояла в том, чтобы растворить привычную нам русскую зиму в небывалом субтропическом климате. Доказать, что Россия может, вопреки своей судьбе, обернуться теплой страной, имеющей выход к теплому морю. Какой тут Ханты-Мансийск, в самом деле!

Крым же — полуостров, упирающийся к тому же в украинский Херсон, связь его с Россией тонка, как мизинец младенца. Здесь — гипотетически — действительно может твориться что-то, совершенно отличное от вечной мерзлоты. И чем глубже растворяется в шторме Керченская переправа, тем более райской кажется лежащая за ней всероссийская посмертная здравница.

Как всякий правильный control freak, президент Путин был мотивирован установить контроль над территорией национально-государственного рая — еще при своей жизни. Что он, вопреки собственным недавним представлениям о пределах политического окаянства, и сделал.

Последний угол

Раньше мы с вами уже обсуждали, что ВВП принял решение об аннексии, почувствовав себя крысой, загнанной в угол. Нынче же мы скажем, что, захватив Крым, он таки загнал себя в более острый угол. В чем не хочет ни себе, ни другим признаваться. Наш герой вообще же не склонен к признанию неприятного, не так ли?

Ведь все эти западные санкции, с общим отодвиганием РФ от сердцевины мирового пиршественного стола — это давно уже не про Крым. И уж тем более не про Донбасс с Башаром Асадом.

Это — про Путина.

Мировое сообщество, оно же прогрессивное человечество, может когда-нибудь и признать принадлежность полуострова к РФ. Но если и да — то при следующем президенте. Путин — отрезанный ломоть. С ним все еще можно иметь дело, но, скорее, лишь в порядке психотерапевтических сеансов, по категории которых проходит и только случившийся визит госсекретаря США Джона Керри в Москву. В крысином углу всегда должно быть немного пшена с цукатами, чтобы узница не бесилась.

И милая кремлевская правда, разоблачающая не менее милую вчерашнюю ложь — и про войска в Крыму-2014, и о сухопутном спецназе в Сирии-2016 — только способствует обособлению российского лидера в его самоизбранном углу истории с географией.

Если крыса выбрала свой угол — зачем ей мешать, тем более, вопреки животным канонам, грубо нападать на нее. Дератизация подъездов в наши дни устраивается по-другому.

И потом, у всех, даже у такого свирепого маленького грызуна, должна оставаться надежда.

Лидер и его народ

Предмет отдельного исследования — насколько ВВП можно считать типично / эталонно русским человеком. Но что точно — душу своего народа он хорошо понимает. И сострадает русским слабостям. Как немногие его предшественники.

Заметим сразу: не надо путать сострадание с потаканием. Путин народным слабостям потакает, но тогда и только тогда, когда это не дестабилизирует власть (его власть и вообще). Когда же слабости суммируются в опасную разрушительную силу — он не дает им выйти из берегов.

Возьмем для анализа социально-экономический курс властителя.

Путин отменно знает то, о чем мы говорили выше: большие деньги на этой почве стяжаются только путем и посредством фарта. По системе «оказаться в нужное время в нужном месте». К труду, объективным достоинствам и прочим заслугам материальный успех отношения иметь не должен, иначе это и не успех никакой, по большому русскому счету.

Потому лидера нисколько не смущает, что его друзья благодаря близости к трону стали миллиардерами. Больше того, он считает, что так правильно. А чего же вы хотели, почтенная публика? Чтобы на ровном месте миллиардерами стали ваши, а не мои друзья? Ну, вот когда кто-то из вас запрыгнет на мое место и заделается президентом, со всей полнотой ответственности за содеянное, тогда и… А пока…

Но и о том, чтобы его народ не впал в полную нищету, лидер тоже думает неусыпно, во всех своих бассейнах и спортзалах. Богатства эти люди, понятно, не заслужили. Но вспомоществование, особенно в тучные нефтяные годы, — да. Просто не надо принуждать народ к систематической работе — это, как подтвердила история, лишено оснований. Надо дать ему некоторый рост регулярно выплачиваемых зарплат. Которые даются за сам факт наличия человека, а не в связи с результатами труда. Плюс — потребительские кредиты. Позволяющие потрогать изделия, типа кухонных комбайнов и домашних кинотеатров, — в нашем детстве казавшиеся уделом Ротшильдов и Рокфеллеров. Заемщики не отдадут кредиты? Ну что ж — за все в жизни надо расплачиваться. В том числе и за то, что эти заемщики не требуют себе какую-нибудь природную ренту и вообще считают высшую власть вполне справедливой.

Последовательный, упорный труд в России могли обеспечить начальники типа Иосифа Сталина. Посредством, например, ГУЛАГа — самой нечеловеческой машины принуждения к труду. Владимир Путин так не хочет. Он не стремится быть большим палачом. Ему жаль свой народ, который и так настрадался в истории пуще многих.

Русский человек не заслужил света — хотя бы потому, что все лампочки у себя в подъездах повывернул. Но покой — чтобы отвязались хоть ненадолго — в общем, заслужил.

Если же не идти путем ГУЛАГа — то все равно можно заставить народ работать. Но иногда. В особых случаях. И в полном соответствии все с тем же несомненным принципом крысы: загнав в угол. По принципу — отступать некуда, победа или смерть. Это значит, по Путину, что успешный созидательный проект на русской почве, если не прибегать к массовому насилию по-сталински, возможен только в авральном режиме. Где на пути естественного желания перенести сроки или сбежать с трудовой вахты стоит воображаемый заградотряд, с чеченской или иной бородой. Для того необходимы большие срочные проекты. Типа Сочинской олимпиады, саммита АТЭС на острове Русский (sic!), чемпионата мира по футболу — 2018. Если нашего человека лишить пути к отступлению, то он может решить задачу, по прогрессивно-человечностным меркам вовсе нерешаемую.

Вот в таком режиме — длительный отдых + краткий аврал — Путин и держит русский народ. Милосердно, не правда ли?

А разве не так же относится лидер к своим элитам? Ведь тема санкций, над которыми мы так хнычем, тоже воспринимается им в контексте пограничного состояния, единственно заставляющего действовать. Нас загнали в угол — и мы сделаем, наконец, импортозамещение. А пока не загнали — не сделали б никогда. И т. п. Значит, санкции — это хорошо, хотя и понято пока немногими.

И никакой смены модели экономики, вопреки бесчисленным речам на конгрессах и форумах, ВВП справедливо не хочет. Зачем?

Нынешняя модель близка к идеальной. Из мерзлой земли, которую мы столько столетий корябали в кровь истертыми пальцами, идут сами по себе углеводороды. Их покупает заграница за твердую СКВ. Большие деньги получают избранные, маленькие — все остальные. Вы хотите сказать, что в этой среде есть лучшая модель? Нет.

Господь вознаградил нас за безнадежные вложения в землю. Хранящую мириады русских костей. Будем ли мы гневить Господа и отказываться от предложенного Им?

Нет, когда-то сегодняшние-вчерашние поколения уйдут, русские станут немцами, а глобальное потепление сделает пески Воронежа до неразличения похожими на Абу-Даби. Вот тогда в России и начнется экономическая революция со всякими там сменами моделей. Поставим по всему евразийскому хартленду солнечные батареи и ветряные генераторы энергии. Живите — и, может быть, доживете.

Еще ВВП так возлюбил свой народ, что практически официально разрешил ему коррупцию.

Лидер воспринял коррупцию как добро, а не зло — как демпфер, который смягчает все противоречия и позволяет этим людям не слишком часто стрелять друг в друга.

Лучше ведь купить парламентские фракции, чем от безысходности расфигачить парламент из танков, не так ли? Лучше дать взятку врачу за откос от армии, чем безымянно погибнуть в районе Луганска. Коррупция смягчила русскую душу — и не надо ее обратно ожесточать. К чему эти все визгливые (анти)коррупционные расследования? К тому, что кто-то просто хочет встать и сесть во главе коррупции, не больше и не меньше. Ну и ладно.

Путин порой едва не плачет, когда говорит о русском народе.

Вот, та же история с пенсиями. Конечно, надо повышать пенсионный возраст, — возвестил он на недавней большой пресс-конференции (декабрь 2015). Для всех этих хронических бездельников — возможно, подумал, но по благочестию не сказал он. Но у нас есть сердце, а не только мозги, — примерно так добавил лидер. И мы должны думать сердцем. Пожалеем этих несчастных. Они грузом страданий своих заслужили.

Русский народ в разные времена вынес и вытерпел все. Как никакой другой народ в мире. И дотерпел до вождя, который дал ему хоть немного отъесться. Это справедливо, причем в обе стороны.

А свобода? Свободный человек не бывает счастлив, а счастливый — свободен.

Это же относится и к народам.

И кто более счастлив — африканские тутси-хуту, скачущие во славу вызванного их молитвами дождя, или средние европейцы, сторчавшиеся на антидепрессантах? Вопрос даже не открыт, он, скорее, закрыт.

А кто более свободен? Нацбол, получивший пару безусловных лет за нападение на приемную президента, самое яркое впечатление его нищей жизни? Или президент, который так и не пожил, не вкусил по-настоящему праздника обывательских наслаждений, а отдал цветные годы ядерной обороне случайно вверенного его попечению евразийского хартленда?

Ох, как просто рассуждать тем, кто не отвечает за национальные жизнь и смерть.

Уйдет ли когда-нибудь этот лидер? Да, может быть. Если и когда поймет, что только таким путем можно выйти из крысиного угла, где вместе с ним оказалась возлюбленная Россия.

Счастья и свободы ему, одновременно. И райских блаженств, не обязательно в присоединенном Крыму.
http://echo.msk.ru/blog/belkovskyi_s/1737728-echo/

Украина: без Крыма, Донбасса и реформ?

Андрей Илларионов, Владимир Фесенко, Виктор Мироненко, Антон Геращенко обсуждают кризис в Украине.

Распечатать

Поделиться в социальной сети

--------------------------------------------------------------------------------

Андрей Илларионов
Андрей Илларионов

Другие статьи на эту тему

На митинге в Киеве потребовали отставки генпрокурора Шокина
Видео Голос МИДа
Видео О чем говорить российским и украинским интеллектуалам?
В ожидании "шпионского моста"
Видео Сила разрушения, сила Средневековья

Мультимедиа

Звук

Лицом к событию. Украина: без Крыма, Донбасса и реформ?

Слушать

Добавить в список

Михаил Соколов

Опубликовано 29.03.2016 19:05

В
Украине продолжают требовать отставки премьера Арсения Яценюка и переформирования правительства. Ведущая партия Украины – "Блок Петра Порошенко выходит из коалиции и предлагает в премьеры председателя Верховной Рады Украины Владимира Гройсмана. Его кандидатуру готовы поддержать "Народный фронт" и "Батькивщина", утверждает лидер Радикальной партии Олег Ляшко. Ряд политиков считает кандидатом на пост премьер-министра главу Одесской госадминистрации Михаила Саакашивили. "Кризис идет по спирали", – пишет Виталий Портников.

Соратник Михаила Саакашвили зам. генерального прокурора Украины Давид Сакварелидзе 29 марта уволен из органов прокуратуры генеральным прокурором Виктором Шокиным. При этом сегодня же Верховная Рада по представлению президента дала согласие на увольнение генпрокурора Виктора Шокина.

Идут интересные дискуссии. Андрей Илларионов объясняет, зачем сдали Крым и Донбасс. Илья Пономарев пишет, какие реформы нужны Украине.

Украинский кризис власти и участие в нем России обсуждали: старший научный сотрудник Центра по глобальной свободе и процветанию Института Катона (США) Андрей Илларионов, директор Центра украинских исследований Института Европы Виктор Мироненко, директор центра "Пента" (Киев), политолог Владимир Фесенко, участвует депутат Верховной Рады Украины Антон Геращенко.

Вел передачу Михаил Соколов.

//www.youtube.com/embed/fxft7L5_6SQ?&&fs=1

Михаил Соколов: Сегодня кризис власти в Украине у нас обсудят руководитель Центра украинских исследований Института Европы Виктор Мироненко, старший научный сотрудник Института Катона, Соединенные Штаты, Андрей Илларионов, директор Центра Пента, Киев, политолог Владимир Фесенко, и мы надеемся, что к нам присоединится депутат Верховной Рады Украины Антон Геращенко.

Мы сегодня видели, что в Украине продолжают требовать отставки премьера Арсения Яценюка и переформирования правительства. Но я начну все-таки с темы, которая действительно была почти весь день на слуху, темы трагической: осужденная в России к 22 годам украинская летчица Надежда Савченко объявила о начале сухой голодовки с 6 апреля. Был вброс о ее обмене на осужденных в Соединенных Штатах Америки россиян, торговца оружием Бута и наркоперевозчика Ярошенко, потом этот слух был отвергнут американскими посольствами в Москве и в Киеве. Украина предлагает в обмен на Савченко двух пойманных с поличным спецназовцев Александрова и Ерофеева. Виктор Иванович, ваш взгляд, как дело Савченко влияет на ситуацию, прежде всего на положение дел в самой Украине?

Виктор Мироненко: Разные я слышал отзывы по этому поводу. В самой Украине раздаются голоса о том, что как бы освобождение Савченко невыгодно каким-то политическим силам внутри самой Украины. Я в общем-то это понимаю, потому что человек мужественный, человек исстрадавшийся, человек с имиджем определенным большим. Вы знаете, это мне в какой-то мере созвучно с тем, о чем я все время думаю. Я думаю о том, что Украина теряет время. Мне кажется, что выползти из той тяжелейшей ситуации, в которой Украина сейчас находится, уже нельзя, из нее можно только выйти решительно, смело, как это бывало не раз в истории в разных примерах. По-моему, Савченко одна из тех фигур, которая является символом решительности, каких-то действий. Поэтому, конечно, многие могут остерегаться этого. Но на самом деле эту проблему нужно как-то решать, потому что ни с этической, ни с политической точки зрения она никому не добавляет ничего.

Михаил Соколов: Владимир Фесенко, какие-то возможности есть решить этот гуманитарный вопрос?

Владимир Фесенко: Если говорить о возможности обмена, то такая возможность существует, но она зависит исключительно от Путина, согласится он на такой обмен или нет, на каких условиях. Потому что не все условия обмена могут быть приемлемы для Украины и для самой Савченко. Или, например, такая версия: Путин говорил о возможности возвращения Савченко в Украину, но для того, чтобы она отбывала наказание в Украине по российскому приговору. Это унизительное и неприемлемое для Украины условие. Сама Савченко, естественно, на это не согласится. Украинская сторона через президента Порошенко официально предложила возможность обмена на двух российских военнослужащих Александрова и Ерофеева, Россия пока не дала никакого ответа на такое предложение. Вариант с Бутом — это уже вопрос Америки, готовы они на такой вариант или нет. Насколько я понимаю из заявления американских официальных лиц, пока этот вариант считается неприемлемым.

Михаил Соколов: Это, конечно, очень жаль, потому что ситуация действительно накаляется. Зная Савченко, она человек упорный, принципиальный, вряд ли она станет отступать.

Поговорим о ситуации сегодня в Раде, ситуации в Киеве и об этих требованиях отставки Арсения Яценюка. Петр Порошенко уехал в Соединенные Штаты с трех или четырехдневным визитом. Такое впечатление, что он оставил эту ситуацию в подвешенном состоянии, не очень понятно, как из нее будут выходить, появится ли новая коалиция, появится ли новый премьер. На ваш взгляд, неизбежна ли отставка Арсения Яценюка? Скажем так, по общим соображениям, он отработал почти полтора года во главе правительства, что можно сказать о результатах премьера?

Виктор Мироненко: Я думаю, что все-таки отставка неизбежна. Я полагаю, что сам Яценюк прекрасно это понимает. Из этого кризиса правительственного, кризиса кабинет в Украине мыслимы три выхода, они рассматриваются. Один выход — это парламентские выборы, второй выход — это оставить Яценюка, пусть еще работает, третий выход — это новый кабинет с новой программой, с новым алгоритмом какой-то деятельности. На мой взгляд, наиболее приемлемым является третий. Я не думаю, что сам Яценюк этого не понимает. Я уже начал говорить в связи с Савченко о том, что решительность необходима. Дело в том, что с каждым днем время работает не на Украину.

Михаил Соколов: Я сегодня видел — 8% падение заработной платы. У России тоже примерно такие же цифры, но санкции против России есть, а против Украины нет.

Виктор Мироненко: Я недавно посмотрел статистику по поводу бюджета Украины, как он формируется, кто в него платит, кто из него получает. Я вам скажу откровенно: такой нагрузки административной, социально-экономической, военной не выдержит никакая экономика, которая намного посильнее Украины. Поэтому здесь необходимо что-то делать. К сожалению, я пока не очень вижу в украинской политике ни персон, ни фигур, ни политических сил, которые бы демонстрировали решимость серьезно приступать к реформам. Это, на мой взгляд, самое неприятное. Конечно, даже это не личное качество Яценюка, я с ним не очень хорошо знаком, а именно объективная потребность в переменах, в серьезных решительных переменах в том, чтобы начинать серьезные коренные реформы. Это не могут быть полумеры. Я думаю, время уже прошло достаточно много, нужно идти на решительные шаги.

Михаил Соколов: Каков ваш взгляд на ситуацию? Я сегодня читал, что, например, без согласия Тимошенко не будет никакой коалиции, ни отставки Яценюка, ни избрания премьером, например, Владимира Гройсмана, а сама Тимошенко позже заявила, что нужно принять некий пакет законов, некоторые их называют популистскими, типа моратория на продажу земли и так далее, а потом уже назначать премьером хоть того же Гройсмана.

Владимир Фесенко
Владимир Фесенко

Владимир Фесенко

Владимир Фесенко: На самом деле ситуация действительно очень непростая. Одно уточнение: речь сейчас идет не только и не просто о формировании нового правительства, избрании нового премьер-министра, для начала надо переоформить или даже создать заново новую коалицию. Вот в этом сейчас главная задача. Потому что возможность отправить правительство в отставку Верховная Рада, к сожалению, не использовала. По нашей конституции мы можем только один раз в течение парламентской сессии голосовать вотум недоверия правительству. В феврале это попытались сделать — неудачно, голосов не хватило.

Сейчас вариант замены правительства возможен только через создание новой парламентской коалиции. Переговоры об этом идут. Ночью Тимошенко вроде бы давала согласие на кандидатуру Гройсмана и на участие своей фракции в новой коалиции, сегодня днем она выставила новый ультиматум. Поэтому ситуация зависла. Возможны варианты. Помимо коалиции на трех, возможен вариант коалиции на двух фракциях — Блок Порошенко и Народный фронт, плюс нефракционные депутаты. Такой вариант тоже рассматривается, он является запасным, форс-мажорным, не все его признают, неизвестно, будет ли он задействован. Если этот тупик с переформированием коалиции и созданием нового правительства продолжится еще хотя бы пару недель, боюсь, что неизбежно возникнет тема досрочных выборов. Сегодня стало известно, официально было заявлено, что отозвали свои подписи под коалиционным соглашением депутаты от фракции Радикальной партии Олега Ляшко, очевидно, что в составе коалиции меньше 226 депутатов. С сегодняшнего дня можно начинать отсчет 30 дней на создание новой парламентской коалиции. Если в течение месяца эта коалиция не будет создана, то президент получит право на роспуск парламента и на досрочные парламентские выборы. Это, наверное, самый сложный вариант, президент говорит, что для него это неприемлемо. Наши западные союзники тоже говорят, что это наихудший вариант, но может оказаться единственно возможным выходом из ситуации.

Михаил Соколов: К нам присоединился депутат Верховной Рады Украины Антон Геращенко. Я тоже хотел вас спросить о сегодняшней ситуации, какой все-таки вы видите выход из правительственного кризиса?

Антон Геращенко: На Украине очень хорошо научились объединяться против чего-либо — против тирана Януковича, против несправедливости, против российской агрессии. Но пока нашему гражданскому обществу и нашему политическому классу не хватает мудрости в объединении за. Когда президент Украины Петр Порошенко хотел сменить премьера Яценюка — это было практически сразу же после победы на выборах, он делал все, чтобы обеспечить голосование за его отставку. Однако, судя по всему, у него не было плана, что делать дальше. Потому что для того, чтобы был премьер-министром его кандидат Владимир Гройсман, для этого нужно по нашей конституции иметь поддержку депутатских фракций, в которых будет не меньше 226 депутатов.

Народный фронт устал от деструктивной политики, мы готовы были поддержать Владимира Гройсмана, но для этого необходимо, чтобы была какая-то третья фракция, или Тимошенко, или Радикальная партия Ляшко, но они отказываются входить в коалицию или выставляют условия, которые неприемлемы. Например, Юлия Тимошенко сегодня сказала, что будет в коалиции, поддержит Гройсмана, если будет принят пакет из 20 законов, большинство из которых являются просто популистскими, что давайте повысим зарплаты, при этом не объясняя, как в таком случае развивать экономику. Потому что популизм — это хорошо для выборов, но это плохо для экономики. На самом деле мы видим, что Юлия Тимошенко не хочет быть ни в какой коалиции, она хочет досрочных выборов. Позиция других фракций такая, что Олег Ляшко заявляет, что он хотел бы занимать пост спикера. «Самопомощь» пока свою позицию до конца не объясняет. Но хочу сказать, что это нормальный демократический процесс, какой есть в европейских странах, просто у нас он сопровождается большим вбросом компромата. Например, в Бельгии больше года не было правительства, потому что не было большинства — это демократия. Главное, что у нас есть выбор, в отличие от россиян, мы можем через демократические институты влиять на то, кто у нас будет премьер-министром или кто у нас будет Генеральным прокурором.

Михаил Соколов: Ситуация действительно запутывается, с одной стороны правительственный кризис, теперь еще и кризис в прокуратуре. Андрей Николаевич, как вы видите ситуацию на Украине в момент такого кризиса и вокруг правительства, а теперь и борьба за контроль над прокуратурой обострилась?

Андрей Илларионов: Прежде всего я согласился бы с коллегами в том, что то, что происходит сейчас в Украине — это достаточно стандартный процесс, характерный для демократических стран, для стран с парламентской демократией, когда коалицию формируют различные политические силы, придерживающиеся различных взглядов. И от них требуются отдельные усилия для того, чтобы согласовать общую позицию и проводить ее в течение длительного времени. С этой точки зрения Украина находится гораздо дальше, чем нынешняя Россия, потому что, несмотря на все трудности и на все проблемы нынешнего кризиса или даже нескольких кризисов политических в Украине, в целом политическое общество в Украине и гражданское общество в Украине оказывается более развитыми и более подготовленными, более ответственными к ведению серьезной политической работы, в отличие от российского общества, которое просто не имеет представления, что, как, какую вести работу по согласованию интересов.

С другой стороны одной из существенных проблем нынешней политической системы в Украине является наличие так называемых двух ключей. Один ключ — это формирование коалиции в Верховной Раде, которая дала бы возможность правительству быть сформированным и проводить последовательную политику. С другой стороны — это второй ключ, который принадлежит президенту, который, как мы видели в ряде случаев, в частности, в случае с министром экономики, через своих людей оказывает очень существенное воздействие на кадровую и не только кадровую политику кабинета. Вот эта дихотомия является препятствием для эффективно работающей политической системы в Украине. Кроме того кризиса, который сейчас привлекает общественное внимание, украинской политической элите, политическому классу необходимо разрешить именно этот кризис, какой ключ действительно будет главным, либо Украина будет парламентской республикой, либо президентской. Наличие двух ключей реально блокирует политический процесс в стране.

Михаил Соколов: Интересный вопрос в персоналиях, кто может быть выдвинут на пост премьер-министра, Владимир Гройсман упоминается. Некоторые говорят о Саакашвили. Наверное, неслучайно соратник Саакашвили Сакварилидзе сегодня уволен с должности заместителя Генерального прокурора. Вам кто из кандидатов нравится, кто кажется эффективным, как вы сказали, и решительным?

Виктор Мироненко: Я уже сказал, что к моему большому сожалению я не визжу в том поле украинской политики, которая у меня перед глазами, кандидата, который отвечал бы моим представлениям о личности, которая сегодня нужна Украине. Но я боюсь, что проблема намного глубже. Я оптимизм и Антона, и Андрея Николаевича очень высоко ценю, я тоже не собираюсь сравнивать Украину с Россией, Украина прошла серьезный путь, в политическом поле Украины уже существует политика. То, что это нормальный процесс политической борьбы в данном случае — это тоже все совершенно верно. Но этот нормальный процесс происходит в совершенно ненормальной ситуации, в ситуации, когда страна ведет войну, в ситуации, когда люди напряжены, когда люди получают очень маленькие доходы, когда люди действительно находятся на пределе.

Поэтому я еще раз хотел бы подчеркнуть, что, я думаю, этот правительственный кризис так или иначе разрешится в ближайшие дни, будет новый премьер-министр, будет новая коалиция, но у меня все меньше и меньше уверенности, что путем простой перестановки лиц или даже обычного политического процесса, перераспределения власти внутри существующей украинской политики может решить те проблемы, которые стоят перед Украиной, уж слишком они велики и серьезны. Вы помните, что когда партия «Самопомощь» отказалась от участия в коалиции, они выдвинули очень серьезный тезис, который заслуживает того, чтобы о нем очень серьезно подумать. Они сказали о том, что пока не сменится вся система, которая существует в Украине олигархическая, то перемены какие-то в лицах, перемены в структуре коалиции или правительства ничего не дадут, поэтому они не хотят в этом участвовать. Я думаю, что все меньше и меньше остается времени для какого-то политического маневра.

Действительно, как Андрей Николаевич правильно говорит, надо решать принципиальные вопросы, принципиальные вопросы политической системы Украины, принципиальные вопросы о том, кто является социальным слоем, который может взять на себя нагрузку и вытащить страну. И самый главный вопрос, кто представляет политические интересы, есть ли сейчас среди партий, которые пытаются сформировать новую коалицию, та партия, которая реально отражает интересы этого, на мой взгляд, самого перспективного социального слоя, который все эти годы нес на себе всю нагрузку и несет военную нагрузку, налоговую нагрузку и экономическую. Мне почему-то кажется, что ни такого лица, ни такой политической силы нет. А в этой ситуации любые перемены в рамках этого дадут, наверное, какие-то результаты, но не решат проблемы.

Михаил Соколов: Вопрос Антону Геращенко, простой такой вопрос из 1917 года: есть такая партия, может быть коалиция, которая создаст эффективную власть в Украине? Потому что многие, кто услышал о кандидатуре господина Гройсмана в компании с бывшим вице-премьером Словакии Иваном Миклошем, были крайне разочарованы.

Антон Геращенко
Антон Геращенко

Антон Геращенко

Антон Геращенко: В конечном итоге депутатов и президента избирает народ. Народ Украины дал свои голоса таким образом, что крупнейшими партиями стали Блок Петра Порошенко, «Народный фронт», «Самопомощь» и так далее. Так вот, если избиратели голосуют за партии популистского типа или же за партии лидерского типа, то они потом не вправе требовать от тех, кого они избрали, той разумной политики, которую ожидают самые интеллектуально-образованные граждане нашего общества.

Давайте скажем прямо, что избиратель Германии никогда не будет голосовать за тех людей, которые ему будут обеспечивать и рассказывать сказки про немедленное повышение зарплат, понижение тарифов, просто будет считать эти предложения несуществующими. В нашей стране не менее 30% граждан готовы к разного рода безнадежности экономических проблем голосовать за популистские партии. Это нас держит как якорь от того, чтобы у нас в парламенте было больше здравых сил. Я могу сказать, что у нас огромная проблема с политической образованностью депутатов, многие просто не читали конституцию. Не знаю, насколько это отвечает условиям европейских стран, но такая беда у нас действительно есть. Поэтому от качества депутатского корпуса зависит качество принимаемых законов и качество решений, которые принимаются парламентом, вот это основная беда. Поэтому пока что партии, которая бы владела контрольным пакетом голосов избирателей, контрольным пакетом голосов в парламенте, такой партии в Украине нет.

Нам надо учиться договариваться, потому что очень редко в мире, кроме Соединенных Штатов, где сложившаяся двухпартийная система, очень редко в Европе есть ситуация, где одна партия контролирует парламент, везде это коалиция из двух-трех партий. Коалиции из пяти партий, как у нас было изначально, как показывает исторический опыт, нежизнеспособны, потому что слишком много интересов участников. Если парламентский кризис не разрешится, у нас конституцией предусмотрено право на роспуск президентом Верховной Рады, новые выборы, возможно, в новой Раде коалиция будет более устойчивая. Все это исторический процесс.

Я так же согласен с предыдущим выступающим, что, конечно, в условиях тяжелейшего экономического кризиса и войны с Россией игрища на почве того, что не нравится или не нравится мне фамилия того или иного премьер-министра, нехороши. Но не наша партия начинала эту игру, мы наоборот систематически и последовательно поддерживали политику правительства по укреплению обороноспособности нашей страны, выделения как можно больше средств на оборону и при этом делали многое, чтобы избавиться от энергетической зависимости от России. Я хочу сказать, что при всех недостатках и недочетах работы, не мы теперь стоим с протянутой рукой и просим Россию, а Россия предлагает нам газ на выгодных для нас условиях, но мы уже нашли источники в Европе.

Михаил Соколов: Владимир Фесенко, есть ли такая партия, точнее, коалиция, которая могла бы проводить действительно европейские реформы, которых добивался в свое время Майдан?

Владимир Фесенко: Насчет того, чего добивался Майдан, я бы не упрощал ситуацию и не придумывал, чего добивался Майдан. На Майдане люди хотели свергнуть Януковича, ту власть, которая вызвала недовольство людей. Говорить о том, что там была какая-то единая программа, требовали европейских реформ — это не совсем так.

Михаил Соколов: Хорошо, сейчас что требуют и где эти реформы?

Владимир Фесенко: Насчет реформ, если вы сейчас будете спрашивать у украинцев, чего они хотят — они хотят выхода из кризиса, большинство хотят прекращения войны, нормальных условий существования, повышения зарплат, пенсий. Отношение к реформам очень неоднозначное. Это еще один миф, который существует. Я могу вам привести массу примеров, например, большинство украинцев не хотят повышения пенсионного возраста, они хотят сохранить советские стандарты пенсионной системы. Большинство украинцев против приватизации, в том числе приватизации сельскохозяйственных земель. Именно поэтому партии популистского толка, и «Батькивщина», и Радикальная партия используют эту тему. И так далее, этот список можно продолжить. Украинское общество достаточно консервативно — это тоже реальность. Очень важный момент, вы говорите, какая партия возьмет на себя ответственность за реформы, за вывод страны из кризиса? Одна партия в Украине не может прийти к власти и не может нести единоличную ответственность.

Михаил Соколов: Может быть будет никакая партия, может быть будет правительство технократов, которое предложит президент из какой-то сильной фигуры, как Саакашвили?

Владимир Фесенко: Это тоже один из мифов. Правительства технократов в Европе иногда появляются. Идея правительства технократов была и в Украине, правительство Ересько. Но оказалось, что это сейчас невозможно, потому что тот же «Народный фронт» хочет сохранить свою партийную квоту в правительстве, вот уже чисто технократического правительства не будет. Требования и Радикальной партии, и «Батькивщины» неприемлемы были для той же Ересько. Кстати, вы какой-то скепсис по поводу Гройсмана высказывали, на мой взгляд, реформаторский потенциал Гройсмана выше, чем у Ересько. Ересько — это премьер бюджетной экономии, а у Гройсмана опыт самого успешного прогрессивного реформатора на посту мэра города. К нему ездили со всей Украины учиться опыту реформирования городского хозяйства. Садовой, скажем так, уступал ему в этом плане. Кстати, Садовой тоже пример олигарха, господин Мироненко может быть этого не знает, у Садового есть свой телеканал, он бизнесмен. Поэтому, увы, не так все просто.

Михаил Соколов: Лучше олигархи, чем диктатура, мы это знаем по России.

Владимир Фесенко: Реформа децентрализации, одним из ее инициаторов был тоже Гройсман, он инициатор парламентской реформы. Поэтому, на мой взгляд, Гройсман имеет реформаторский потенциал. Его минус в другом: он связан с президентской партией, и тут есть риск чрезмерной концентрации полномочий властных в руках одной партии. В этом есть проблема. Именно поэтому сейчас так тяжело идут коалиционные переговоры, но в том числе и из-за того, что отдельные партии выставляют свои ультиматумы и откровенно играют на то, чтобы спровоцировать досрочные парламентские выборы. И еще момент по поводу двух ключей — это тоже иллюзия. У нас невозможна ни чисто президентская система, которая, кстати, в постсоветских странах тяготеет к авторитаризму, но и чисто парламентская система не принимается ни населением, ни политическим классом. Поэтому у нас стихийно нашли баланс интересов в парламентско-президентской системе. Да, она противоречива, к сожалению, но она отражает тот уровень общественно-политического компромисса, который есть на данный момент.

Михаил Соколов: Андрей Илларионов, я тоже вас хочу выслушать о роли личности в истории. Вы, наверное, Михаила Саакашвили предпочли видеть в качестве премьер-министра Украины по старой памяти, вы его в свое время очень сильно рекламировали и высоко оценивали?

Андрей Илларионов
Андрей Илларионов

Андрей Илларионов

Андрей Илларионов: Вы знаете, прежде всего я хотел бы сказать, что согласен практически со всем, что сейчас сказал Владимир Фесенко. Потому что он обратил внимание на некоторые очень важные особенности и политической системы, и политической ситуации в нынешней Украине, которые необходимо иметь в виду. Я так же не думаю, что реалистичным является желание или требование технократического правительства. Успешными правительствами, особенно в постреволюционное время являются правительства, пользующиеся политическим доверием и сформированные политическими силами, пришедшими к власти, располагающими этой властью. Поэтому более важным является вопрос определения того, у кого находится эта политическая власть. Поэтому можно, конечно, предъявлять претензии или наоборот хвалить нынешнюю парламентско-президентскую систему, которая получилась в нынешней Украине, но так или иначе необходимо выяснить, кому в конечном смете принадлежит окончательная политическая власть в стране — президенту или парламенту. Наличие двух центров власти чревато постоянными кризисами, напряженностью, а в некоторых случаях, как, к несчастью, показал российский опыт, и к гражданскому противостоянию, гражданской войне.

Что касается роли личности в истории, то мы знаем, что все сколько-нибудь успешные реформы, проводившиеся, по крайней мере, в постсоветских странах, проводились при наличии как минимум двух важнейших условий — наличие политической поддержки, в данном случае неважно, какой она была, либо со стороны парламента, либо со стороны президента, но она должна быть и она должна быть четко и ясно выражена. Если есть и та, и другая — это являлось идеальным вариантом, как это было, например, в той же Грузии, о которой вы напомнили.

Второе — это наличие фигуры, личности, которая имеет ясное представление о желаемом будущем страны и обладает необходимыми способностями, возможностями по организации команды по продвижению страны в этом направлении. С этой точки зрения, кстати говоря, поскольку у меня не было возможности высказаться относительно Надежды Савченко, мы видим, что эта хрупкая молодая женщина, которая оказалась в заключении, за два года нахождения в этом заключении сделала больше, показала, что она является гораздо более весомым политиком, чем некоторые политики, проводившие время в Киеве и, казалось, обладавшие политическими ресурсами, несопоставимыми с заключенной.

Поэтому здесь в этом деле гораздо больше зависит не от того, на каком месте и в каком кресле сидит человек, а что он из себя представляется. Что касается Михаила Саакашвили, то, видимо, в перспективы возможности его в качестве одного из лидеров реформирования в Украине весьма высоки. Я только не уверен, что в нынешней политической конфигурации Михаил Саакашвили при наличии всего реформаторского потенциала, который у него есть, сможет опираться на необходимую политическую власть либо в парламенте, либо у президента. И в этом проблема нынешней политической ситуации в Украине.

Если же произойдет переформатирование политической системы или политических сил в Украине, которое позволит либо Михаилу Саакашвили, либо Владимиру Гройсману, который, кстати, я так же соглашусь с Владимиром Фесенко, обладает очень существенным реформаторским потенциалом, либо им совместно, либо с привлечением, скажем, Ивана Миклоша, который сейчас рассматривается на пост министра финансов Украины, сформировать команду, которая возможно не в одиночку, а месте, может быть с привлечением дополнительных людей, действительно могла бы составить ударный кулак, смогла бы провести если не те реформы, которые были осуществлены в Грузии в предшествующие десятилетия, то по крайней мере, существенно продвинуться к стандартам, которые более характерны для Центральной Европы.

Михаил Соколов: Антон Геращенко уже сказал о том, что Украина находится в состоянии войны, хотя эта война официально не признана через объявление войны. Дело в том, что результатами этой войны стало то, что Крым аннексирован Россией, восточный Донбасс оккупирован. Опять же, как этот фактор влияет на политическую ситуацию? Может быть кому-то стало легче, что эти территории сейчас отделены и не влияют ни через парламент, ни каким-то еще другим образом на политический процесс в Украине.

Виктор Мироненко: Я не знаю, кому в этой ситуации стало легче. Но я думаю, что вы сейчас опять поднимаете проблему, которая связана с общей ситуацией политической в Украине. Я внимательно слушал всех коллег, я в основном соглашаюсь с ними, с их анализом, но я еще раз подчеркиваю: у меня почему-то все время присутствует ощущение, что это анализ политического процесса в стране довольно развитой, находящейся в нормальной, спокойной мирной обстановке.

Я хочу обратить внимания — Украина находится совершенно не в этой ситуации. Когда мы начинаем говорить о популизме, нам нужно очень серьезно разобраться, мы о чем говорим — действительно о популизме? Действительно, если предлагаются неразумные вещи, как завтра повысить зарплату — это неприемлемо. Но если люди говорят о том, что предел терпения людей даже с поправкой на войну все-таки имеет границу, и если мы сегодня в Украине уходим от парламентских выборов, как кто-то из наших собеседников сказал, прекрасно понимая, что эти парламентские выборы в этой ситуации, с ухудшающейся социально-экономической ситуацией, с понижающимся жизненным уровнем людей, с увеличением тарифов и всего остального, может привести к совершенно непредсказуемым результатам.

Михаил Соколов: Всегда это работает на оппозицию.

Виктор Мироненко
Виктор Мироненко

Виктор Мироненко

Виктор Мироненко: Об этом и идет разговор. Поэтому я еще раз подчеркиваю, у меня складывается такое ощущение, что сегодня в парламенте Украины, в Верховной Раде в основном собрались люди, которых та ситуация, которая сегодня существует, более-менее устраивает. Будут совершаться какие-то комбинации, будут выстраиваться какие-то вещи. Но у меня нет никакой уверенности в том, что у Украины есть достаточно времени для того, чтобы продолжать все эти комбинации.

Я, конечно, не призываю ни к какой однопартийности, когда я говорю о том, что я не вижу в политическом спектре Украины партии, которая выражала бы интересы того, что я называю для себя средним классом Украины, тех, которые строят, возят, производят, лечат, учат и так далее, которые Украину держали на своих плечах 25 лет, я не говорю о том, что это должна быть единственная партия, я говорю о том, что сегодня в политическом спектре Украины такая сила отсутствует, я ее не вижу. Какие-то фрагменты я вижу в партии Порошенко, какие-то фрагменты высказываются в «Батькивщине», не знаю, популизм это или не популизм. Мне кажется, решая тактическую ситуацию, развивая украинскую политическую демократию, будь это парламентская или президентская республика, все-таки нужно постоянно держать в поле зрения: друзья мои, время уходит, время является решающим фактором. Я, честно говоря, уже не уверен в том, что нас не ожидают какие-то новые социальные потрясения, какие-то новые Майданы, поэтому нужно поторопиться.

Михаил Соколов: Андрей Николаевич, Вы сегодня опубликовали большой текст о том, что Крым и восточный Донбасс были сданы украинской элитой или ее частью, по крайней мере, сознательно с тем, чтобы избавиться от дисбалансирующего элемента, который голосовал не за проевропейские силы.

Нужна ли сегодня такая дискуссия, нужно ли утверждать или можно ли утверждать, что Петр Порошенко изначально проводил такую политику капитуляции перед Путиным?

Андрей Илларионов: Во-первых, текст не посвящен только и исключительно Петру Порошенко. Собственно говоря, инициатором такого подхода была другая политическая сила. Честно говоря, это же не мое открытие.

Михаил Соколов: А чье?

Андрей Илларионов: Вообще этот факт хорошо известен в Украине, он не является секретом, для политических элит и участников политического процесса этот подход, эта политика хорошо известна. По крайней мере, когда я приехал в Киев в марте 2014 года, из 20 участников разговоров со мной 18 мне рассказали именно это, что именно в этом заключается основная линия действий новой политической власти в Украине. Честно говоря, я до конца поверить не мог, что линией новой политической власти в Украине было отступление из Крыма и Донбасса перед Путиным. Лишь последующие двухлетние события, которые происходили в Украине, с огромным количеством документов, интервью, публикаций стенограмм Совета национальной безопасности и обороны и так далее, реальные действия по сдаче Крыма, по сдаче вооруженных сил, частей, миллионов украинских граждан в Крыму и на Донбассе подтвердили, что, увы, к сожалению, такая концепция существовала, такой план существовал и такие действия существовали.

Рано или поздно надо об этом говорить откровенно. Понятно, что для многих политических деятелей в Украине публично обсуждать эти темы являлось бы как минимум политическим суицидом и понятно, почему они старались воздерживаться от прямого рассказа, пытались предложить какие-то другие объяснения вроде того, что армия была не готова, якобы Путин хотел захватить всю Украину, что-то подобное, что, естественно, не соответствовало действительности. Лишь один из немногих, кто довольно подробно, откровенно, не побоюсь этого слова, отважно говорил об этом в течение длительного времени — это ваш коллега Виталий Портников, журналист Свободы и многих других изданий, который довольно откровенно говорит об этом в таком жанре оптимистической трагедии. Да, это трагедия — утрата Крыма, да, это трагедия — война на Донбассе, но другого способа, с его точки зрения, с точки зрения людей, с кем он общается на эту тему, другого способа создания жизнеспособной, нацеленной на европейское развитие Украины нет.

Это очень большой, очень серьезный вопрос для обсуждения. Я считаю необходимым, не только возможно, но и абсолютно необходимо обсуждать это публично. Потому что абсолютно недопустимо, чтобы такого рода вопросы, вопросы, относящиеся к жизни и смерти и самой Украины, и украинского государства, миллионов людей, живущих в Украине, решались бы кулуарно за их спинами.

С моей точки зрения, сам вопрос об отделении той или иной части территории страны с теми или иными гражданами, которые по каким-то причинам либо сами себя считают отличающимися, либо кто-то другой считает отличающимися от других людей — это возможно, но это надо делать публично, открыто и честно. Так, например, в Чехословакии Вацлав Гавел провел политику по разделу Чехословакии на Чехию и Словакию, но это было сделано открыто, публично, честно, и это оставило обе страны, оба народа, и чешский, и словацкий в отношениях мира друг к другу и уважения друг к другу. Джохар Дудаев в совершенно других условиях ставил такую же задачу разделить более близкие народы, чеченский и ингушский, несмотря на противодействия, до сих пор не полное признание со стороны Москвы. Но оба народа остались в отличных отношениях друг с другом при понимании этого.

Что, с моей точки зрения, абсолютно недопустимо было осуществлять такого рода политику за спинами людей и сдавать миллионы людей не на милость, а просто сдача в тоталитарный режим, пришедший с Востока, а то, что сейчас устроено в Крыму — это попытка сделать концлагерь для крымско-татарского народа. Это совсем неприемлемые вещи.

Но я бы к этому добавил один важный аспект, почему это необходимо обсуждать для Украины и украинцев, потому что это вопрос о двух концепциях Украины, что из себя представляет Украина, что из себя представляют украинцы. Это люди, живущие на территории, ограниченной международно признанными границами Украины, либо же это общность, объединяемая этническими, языковыми, политическими, культурными, какими-то другими общими факторами? Это вопрос, который я и многие наши коллеги, находящиеся за пределами Украины, участие в этой дискуссии принять не можем, потому что это вопрос самих украинцев.

А дискуссия, в какой мы можем принять участие — это дискуссия относительно того, где проходят границы современной России и какие части современной России, например, не смогут существовать в условиях России при переходе к демократическому политическому режиму.

Антон Геращенко
Антон Геращенко

Антон Геращенко

Антон Геращенко: Слушая этот бред, по-другому не назову, что Украина якобы отдала без боя Донбасс, Крым!

Господин Илларионов, это Украина принимала решение Совета федерации 1 марта 2014 года о разрешении Путину вводить войска в Украину?! Это Украина высаживала с черноморской базы российского флота десантников, которые забирали и захватывали государственные здания в центре Симферополя в феврале?! Это Украина передавала тысячи пушек, танков сепаратистам в Донбассе?! О чем вы вообще несете, какой бред, мне даже противно его слушать! Вы псевдоэксперт, вы сейчас выполняете задание Кремля по дискредитации украинской власти, пытаясь оправдать захват нашей территории, аннексию Крыма и захват Донбасса!

Россия, ведомая агрессивной политикой Путина, захватила Крым, захватила у нас часть Донбасса, любые попытки рассказывать, что Украина хочет отказаться от своих территорий, потому что она иначе потеряет европейскую перспективу — абсолютный бред! Это вы! Благодаря вашему молчанию, гражданина России, Путин смог захватить часть нашей территории, благодаря таким же политологам псевдо, как вы, господин Илларионов, вы пичкаете российский народ мифами про Украину. Крым и Донбасс — это наша территория, там живут наши граждане, мы от них не отказывались.

Михаил Соколов: Понятная позиция.

Владимир Фесенко: Я думаю, что очень много эмоций, потому что больная тема. На самом деле тут все очень непросто. Я тоже не совсем соглашусь с господином Илларионовым, что сознательно сдали, что был такой план. Я прекрасно помню те дни, март месяц 2014 года, страна была в шоке. Первые дни, конец февраля — начало марта, формально была новая власть, но у власти не было власти. Милиции на улицах Киева не было, полная деморализация в силовых структурах.

На самом деле воевать было нечем и неким буквально, была деморализована и армия, и большая часть силовых структур. Вот такая суровая реальность — это не придумки политиков, а реальность. Кстати, что у Порошенко был такой план, Порошенко стал президентом, вступил в полномочия в июне, а Крым был захвачен в марте, Донбасс фактически перешел под контроль сепаратистов при поддержке России в апреле-мае, еще до Порошенко. Порошенко как раз предпринял попытку освободить Донбасс, но в августе, когда уже вторглись российские войска, возникла ситуация гораздо более сложная. Поэтому была более сложная ситуация, чем представляется.

Другое дело, что воли не хватило, про которую господ Мироненко говорил, воли может быть не хватило, особенно в апреле, когда за Донбасс надо было бороться, здесь момент был упущен. По Крыму были не готовы. Я знаю это из разных источников, кстати, стенограмма Совета национальной безопасности это подтвердила, что были звонки наших "западных друзей" о том, чтобы ни в коем случае не применять оружие. Поэтому если кто и сдавал Крым, то не только наше руководство тогдашнее, но и наши западные друзья в том числе, вот такая суровая реальность.

Кому выгодно, кому невыгодно — дискуссия идет. Упомянутая «Самопомощь» категорически против минских соглашений и реинтеграции Донбасса. В том числе, как я догадываюсь, потому что это может поменять электоральный баланс в стране. Ведь у нас до событий 2014 года было примерное равновесие, половина страны примерно голосовала за Партию регионов и коммунистов, которых поддерживало большинство, не все, но большинство населения на востоке Украины, а население западной и центральной Украины преимущественно поддерживало проевропейские силы, и был примерно баланс. Кто выиграл центральную Украину, тот побеждал на президентских выборах, соответственно, становился представитель этой политической силы президентом.

Сейчас многие действительно в Украине задумываются, если вернуть, допустим, Донбасс, опять не Партия регионов, а Оппозиционный блок будет иметь очень большое влияние на политическую систему. Но самое главное даже не это. На тех условиях, на которых предлагается реинтеграция Донбасса, это неприемлемо.

Крым никто нам возвращать не собирается, а мы сами его сейчас отвоевать не в состоянии. Хотели бы даже мы, если бы у нас был свой Эрдоган, боюсь, что сейчас ресурсов на это не хватит, а опасность большой войны с Россией многих пугает даже сейчас, не только среди политиков, но и среди населения страны. Поэтому я бы не упрощал эту проблему, она гораздо сложнее, риски войны тоже велики, поэтому мы вынуждены искать балансы и в проведении реформ, и в вопросах войны и мира.

Правильно господин Илларионов говорит, на самом деле тоже важная дискуссия — самоощущение Украины, это этническая нация или политическая. Все-таки большинство украинцев склоняются, и уроки Крыма и Донбасса тоже об этом говорят, мы должны развиваться как политическая нация, а не как моноэтническая нация.

Михаил Соколов: Виктор Мироненко, ваш взгляд на эту ситуацию? Действительно баланс внутри Украины изменился — это факт, который зафиксирован практически всему, тут уж сердись, не сердись, это есть. А как это случилось, у Андрея Илларионова свое объяснение, у Владимира Фесенко свое, где заговор, хаос, разумная политика или расчет. Что вы видите?

Виктор Мироненко
Виктор Мироненко

Виктор Мироненко

Виктор Мироненко: Вы знаете, я в том, что произошло в 2014 году, наверное, ближе все-таки к позиции Владимира Фесенко. Я не люблю конспирологические теории, потому что я не знаю, я не имею объективной информации о том, как тогда принимались решения, но я представляю, в каком положении находилась страна.

Другое дело то, о чем говорит Андрей Николаевич, я воспринимаю так, что не столько разобраться, что происходило два года назад, сколько в том, что делать сегодня. Вот это для меня вопрос значительно более важный и вытекающий из того, что я говорил до этого. Для того, чтобы делать решительные реформы, для того, чтобы начинать что-то менять сейчас, улучшать положение людей, завоевывать их большее доверие и укреплять страну, что лучше — продолжать эту ситуацию ни войны, ни мира, непонятно какую или все-таки пытаться эту ситуацию каким-то образом решить.

Михаил Соколов: Минские соглашения, вы помните, они навязаны, вы помните, в каких условиях. Многие уверены, что это капитуляция, Брестский мир и так далее.

Виктор Мироненко: Все это я понимаю. Но еще раз: никто не призывает отдавать никаких территорий. Давайте вспомним исторический прецедент, помните Брестский мир? Не очень популярная фигура сегодня Ульянов Владимир Ильич тогда, борясь за Брестский мир, убеждал своих однопартийцев и всех остальных о том, что да, может быть нужно потерять Украину на это время под немецкой оккупацией, но сохранить страну. Я, конечно, не призываю повторять опыт 1917 года, но вопрос сегодня стоит примерно так. Да, это случившийся факт и нужно найти решение для того, чтобы высвободить силы и время, чтобы решать актуальные серьезные задачи.

Я не вижу сейчас реальной возможности тем или иным способом восстановить полностью территориальную целостность Украины. Я ни в коем случае не призываю к тому, чтобы украинцы отказались от части своей территории, я призываю к тому, чтобы мы действительно подумали. Я думаю, что Андрей Николаевич имеет в виду именно это, зря на него так обиделись, о том, что нужно серьезно подумать о том, что все-таки делать сегодня в этой ситуации.

Михаил Соколов: Что позитивного, кроме своей теории, вы как известный экономист и участник реформ многих, можете предложить Украине, несмотря на обиды отдельных политиков?

Андрей Илларионов: Вы знаете, это не моя теория. Тут было высказано много разных слов, в том числе и за пределами принятого в приличном обществе, но это адресовать надо было господину Геращенко своим коллегам по партии и фракции, в которой он находится и в которой находился до того. Потому что авторами этого плана, этой концепции являются именно они.

Михаил Соколов: Они — это кто? Народный фронт?

Андрей Илларионов: Это не моя концепция, моя роль гонца, который сообщает о тех планах, которые осуществлялись теми или иными деятелями и интерпретация того, что произошло. Еще раз говорю, это их подход, насколько он правильный или неверный — это не мне решать, это решать самим украинцам.

Те две концепции Украины, о которых я говорил, которые потом повторил Владимир Фесенко, подтверждены в том числе позицией «Самопомощи» о невозможности, недопустимости реинтеграции Донбасса в нынешних условиях, о невозможности получения Крыма назад не только по военным соображениям, но и в том числе по тем политическим последствиям, которые будет это иметь для нынешней политической ситуации в Украине. Тот же упомянутый Виталий Портников, обращает внимание вот на что.

Мы первую половину передачи посвятили политическому кризису в Украине и говорили о том, насколько сложно сформировать политическую коалицию, которая была бы способна предложить поддержку правительству, проводящему системные экономические реформы. Многие из коллег говорят о том, в частности, Виктор Мироненко говорит о том, что сейчас не видит такой политической силы, которая смогла бы взять на себя эту работу. А теперь представьте, что ситуация усложняется на порядок в результате появления других политических сил или усиления тех политических сил, которые в принципе выступают против таких реформ.

Еще раз говорю, это не моя позиция, заключающаяся в том, что теперь давайте отрежем эти политические силы, нет, это вопрос для решения самим украинским обществом. И решение вопроса о том, что из себя представляет современная Украина — это действительно этническая концепция, это политическая концепция, если политическая концепция, то в каких рамках и в каких границах. Для того, чтобы этот вопрос решить, как мы видим, возможно действительно без каких-то потерь, без каких-то трудностей обойтись будет очень сложно.

Реформы, которые необходимо проводить сегодняшней Украине, об этом уже тоже начали говорить коллеги, это недопустимое бремя нынешнего украинского государства, которое не позволяет украинской экономике подняться, просто реально раздавливает нынешнюю украинскую экономику. Но обратите внимание, в течение целого года 2014 в Украине практически провел Каха Бендукидзе, один из лучших, самых успешных реформаторов нынешнего поколения. Он выступал десятки раз в разных аудиториях, давал интервью, выступал в разных местах, рассказывая о том, что необходимо сделать. Показательно — никто из украинской власти не встретился с ним, не обсуждал с ним, не воспринимал его советы. Почему? Потому что есть еще одна особенность, о которой мы не говорили, но которую нужно иметь в виду: нынешняя и политическая власть, и значительная часть политического класса, и значительная часть современного украинского общества является достаточно популистской, достаточно левой, не готовой к осуществлению последовательных либеральных реформ.

Мы немножко раньше говорили о Майдане и о том, какие требования попытался сформулировать Майдан и были какие-то требования, относительно которых на Майдане был консенсус. Правильно говорят коллеги о том, что трудно найти этот консенсус, потому что разные политические силы, разные люди выступали с разными лозунгами. Но что обращает внимание: вспомните ли вы на Майдане лозунги не за достоинство, а реформы экономические, либеральные реформы? Я, честно говоря, не припоминаю таких лозунгов.

Это означает, что при всем уважении к людям, вышедшим на Майдан, при всем огромном уважении, которое эти люди испытывают и способны производить впечатление на кого бы то ни было, вот этой повестки дня в украинском обществе о проведении либеральных реформ на Майдане не было. Поэтому в некоторой степени достаточно трудно требовать и ожидать от нынешней власти, она не совсем является майданной, но так или иначе пришла с помощью Майдана, осуществления политики, требований которой, спрос на которую украинским обществом не предъявлен.

И те «бойцы», направленные из зарубежных стран, из Грузии, из Литвы, из других стран, на помощь Украине с предложением своих вариантов реформ натолкнулись не на стену непонимания, но на стену недоумения. Потому что все это воспринимается с большим интересом, и украинцы с очень большим интересом относятся к тем предложениям, которые делаются специалистами со стороны, тем не менее, вот этого сочетания того, к чему они испытывают потребность, с теми предложениями, вот этого соединения пока не произошло.

Возможно, действительно потребуется еще один, а может быть не один политический цикл для того, чтобы к власти в Украине вначале на уровне Верховной Рады, а затем и в правительстве пришли люди, которые действительно осознанно воспринимают программу реформирования страны, программу построения современного украинского государства, эффективного, компактного, динамичного, предприимчивого, способного на сопротивление.

Вот тут коллега Геращенко долго рассказывал про геройские усилия современного украинского правительства в борьбе с агрессией, но достаточно посмотреть на цифры военных расходов — 2% ВВП, это смехотворные расходы для воюющей страны. Когда у Михаила Саакашвили встала реальная угроза развертывания войны, то в кратчайшие сроки маленькая, слабенькая, несопоставимая по экономическому потенциалу Грузия стала тратить на военные расходы 9% своего валового внутреннего продукта.

Сегодня Россия, обладающая ВВП в 15 раз более крупным, чем Украина, тратит на военные расходы, значительная часть которых направлена на агрессию против Украины, 5% ВВП. Как можно защитить Украину, тратя столь смехотворные силы? Это можно делать только в том случае, если расплачиваться за защиту своей страны, своей территории, своих людей только жизнями своих сограждан. Поэтому задача формирования современного государства, современной политики, современной политической системы в Украине является очень острой, но для этого необходим консенсус внутри самого украинского общества.

Михаил Соколов: Меня бы еще интересовал, кроме вашего комментария, взгляд на возможность досрочных выборов. В этих условиях, какой результат они бы дали?

Владимир Фесенко: Один небольшой комментарий: сейчас расходы на оборону в текущем году составляют 5%, в прошлом году было близко к 4% ВВП. Да, это не 9, как было в Грузии, но боюсь, что в нынешней ситуации, когда и на пенсии, и на зарплаты надо найти средства, есть проблемы. Хотя соглашусь с коллегами, этот тезис звучал раньше, есть проблемы с коррупцией, увы, эти болезни Украина никак не может преодолеть. Здесь, к сожалению, критика в адрес нынешнего украинского руководства абсолютно обоснована. Что касается досрочных выборов, парадокс ситуации заключается в том, что большинство против этих выборов, президент против выборов, премьер-министр Яценюк не хочет выборов, потому что его партия сейчас имеет рейтинги около 2%, а по некоторым оценкам даже меньше.

Михаил Соколов: То-то расстроился господин Геращенко, видите, в дискуссии с нами. Я бы тоже расстроился, если бы 2% было у моей партии.

Владимир Фесенко: А избирательный барьер у нас 5%. Большинство депутатов парламента не хотят выборов. Реально либо прямо, либо косвенно в пользу досрочных выборов выступает Оппозиционный блок и от некоторые из его людей, особенно связанные с Ахметовым, они поддерживают премьер-министра Яценюка и не голосовали за его отставку. «Батькивщина» имеет сейчас неплохие рейтинги, они за досрочные выборы. Мне кажется, они сейчас, играя в коалиционную игру, все-таки для себя имеют в виду как раз тему досрочных выборов, вопрос — когда, в ближайшие месяцы, либо чуть попозже, чтобы еще сильнее упали рейтинги президентской партии, а их рейтинги выросли. Большинство депутатов-мажоритарщиков не хотят выборов. Но если ситуация будет тупиковой, то боюсь, что риск досрочных выборов будет очень велик.

Исходя из данных последних опросов общественного мнения, боюсь, что ситуация не изменится в лучшую сторону, скорее наоборот. Если сейчас в парламенте 6 фракций, 5 были в коалиции, сейчас коалиционные переговоры ведут три партии, четвертая присоединяется, Радикальная партия, одна партия вне коалиционных переговоров — это Оппозиционный блок. Но есть доминирующая партия Блок Порошенко и еще одна крупная фракция «Народного фронта». А если пройдут досрочные выборы, у нас 4 партии, пусть даже 5, будут иметь одинаковые рейтинги — Оппозиционный блок, президентская партия, «Батькивщина» и «Самопомощь», еще несколько партий могут преодолеть 5% избирательный барьер — это Радикальная партия Ляшко, возможно «Свобода», с высокой вероятностью новая партия во главе с Саакашвили. Парламент будет и более поляризованный, и более пестрый по составу. Опять коалицию придется создавать минимум из трех-четырех партий, боюсь, что это будет сделать не легче, а может быть сложнее, чем сейчас. Вот такая парадоксальная ситуация.

Михаил Соколов: Виктор Иванович, получается, то в Украине, несмотря на то, что демократический режим, свободная пресса, хотя и с другой стороны страна находится на военном положении, в Украине все время не удается создать какую-то действительно реформаторскую силу, которая могла бы что-то такое сделать. В России страшно любят теперь говорить, что Украина находится под внешним управлением Запада, Запад на самом деле там рулит, поэтому и по Савченко надо с Вашингтоном разговаривать, и по всем другим вопросам. Действительно, Запад может как-то помочь украинским политикам разумно договориться в интересах их народа?

Виктор Мироненко: Я думаю, что если бы Запад рулил, то ситуация в Украине была бы немножко иной, чем она сложилась на сегодняшний день.

Михаил Соколов: План Маршалла?

Виктор Мироненко: Может быть и не план Маршалла, вряд ли на это можно рассчитывать. Но я бы вот о чем сказал, вся наша дискуссия очень интересная сегодняшняя, она меня еще больше укрепила в главной мысли. Мы все время, я имею в виду Украина, утешаем себя, люди, которые в России сочувствуют Украине, с надеждой смотрят на нее, мы все время сравниваем с ситуацией в России политической, что в России нет политической жизни, поэтому мы так увлеченно обсуждаем политическую жизнь украинскую вплоть до мельчайших деталей, кто ими руководит из Вашингтона, какая расстановка сил.

На мой взгляд, это общее место, все, у кого есть две извилины, это прекрасно уже понимают. Но в этом есть большая опасность, что элита украинская, политики украинские, которые сегодня, они себя этим утешают: вот мы уже достигли, вот у нас нормальная страна, вот у нас уже нормальные политические институты, вот мы ведем нормальный политический процесс. Да, господа, все это так, но этого очень мало особенно в той ситуации, когда стране приходится противостоять фактически агрессии извне очень серьезной и очень мощной.

Кстати, когда обсуждение шло новой парламентской коалиции, там была сказана очень интересная вещь, которая привлекла мое внимание. Они, когда обсуждали варианты, сказали, что есть несколько, например, новые парламентские выборы — этого никто не хочет. И Владимир Фесенко сегодня подтверждает, что этого никто не хочет. Второй вариант — оставить Яценюка. Мы убедились сегодня, что этого тоже сделать нельзя. Тогда возникает третий вариант, который сейчас пытаются реализовать. Но обратите внимание, как его пытаются реализовать. Насколько я слышал, все это совещание фракций, которые планируют создать новую коалицию, пришло к выводу, что лучший вариант — это выдвинуть программу реальную выхода страны из кризиса, а под эту реальную программу попытаться сформировать правительство, которое бы ее смогло осуществить.

Где программа? Я может быть чего-то не увидел, недочитал, недосмотрел, я не вижу этой программы. И у меня закрадывается одна мысль, которая меня очень огорчает как человека, сочувствующего Украине всей душой, это мысль такая, что ребят, которые собрались в Верховной Раде Украины, являются людьми, которые принимают решения, вот эта ситуация сегодняшняя в принципе устраивает. Мы сейчас услышали: если, не дай бог, начинать проводить выборы, то значительная часть людей, которые сегодня никак не могут сформировать коалицию, могут оказаться просто за пределами политики.

Я просто еще раз говорю о том, что время работает не на Украину. Те, кто думает, что можно потянуть, те, кто думает, что можно еще поиграть, делать политические расклады, очень заблуждаются, потому что ни социально-экономическая ситуация в Украине, ни внешняя ситуация, абсолютно к этому не располагает. Она требует не ожидания, ни маневрирования политического, а осмысленного принятия очень серьезных решений, сориентированных на совершенно конкретный социальный слой, не тех, кто получил какие-то дивиденды от всего, что происходит, и не тех, кто пытается жить на государственной помощи, на государственных дотациях, а тех, кто готов работать. Вот этот удивительный, уникальный, сформировавшийся на Украине, к сожалению, от беды, по необходимости якобы своеобразный украинский средний класс. Он существует, 2004 год — это он. Андрей

Николаевич Илларионов задает вопрос: что хотел Майдан? Андрей Николаевич, всем известно, что хотел Майдан — свободы и уважения человеческого достоинства. Но не дело Майдана вырабатывать программу, как эти осознаваемые здоровыми нормальными людьми в Украине требования реализовать. Для этого и нужна соответствующая политическая сила, будь это коалиция двух партий, трех партий, я не знаю, но среди них должна быть политическая партия, которая бы осознавала интересы этого политического слоя, понимала, что только на него опираясь можно поднять экономику Украины, социально защитить страну, и сформулировала бы с другими участниками конкретную программу, а под нее бы уже формировали коалицию и делали правительство. Для меня вывод из сегодняшнего разговора такой.

Михаил Соколов: Пожалуй, последнее — российско-украинские отношения и люди, как они смотрят на эту ситуацию. Мы провели небольшой опрос в Москве, хотят ли люди примирения Украины и России и в какой форме.

УДО – не для Удальцова?

Украина: без Крыма, Донбасса и реформ?

Хотите ли вы примирения между Россией и Украиной?

Шестая годовщина терактов в московском метро

Угонщик египетского самолета арестован

Захваченный египетский лайнер приземлился в Ларнаке

Отшельник против Чайки и "Платона"

Газ и ненависть в Плеханове

Срок Рамзана

За Родину! За Сирию! Ура!

Нужна ли после Сирии ещё одна военная операция для единства нации?

Усыновленные в России

▶
0:00:00

⇱

▶

Михаил Соколов: Владимир, как вы видите перспективы мира?

Владимир Фесенко: Не так радужно. Я здесь хотел бы быть оптимистом, я по натуре оптимист, но здесь я скорее пессимист, я не ожидаю быстрого мира. Что касается конфликта на востоке Украины, на Донбассе, там в лучшем случае возможно полузамораживание конфликта, даже не полное замораживание, а полузамораживание, такое вялотекущее замораживание, может быть не в течение даже этого года, а процесс может растянуться во времени.

Что касается двусторонних отношений между Украиной и Россией, я тоже за мир, но боюсь, что нас в перспективе ожидает «холодная война». Дай бог, выйти из этой гибридной, неофициальной войны на востоке Украины. Но мы даже не вышли на пик кризиса двусторонних отношений. Мы приближаемся к обсуждению темы о визовом режиме, прервано авиационное сообщение, снижается товарооборот, кстати, начал снижаться еще при Януковиче, а война, Крым, все это усугубило.

Боюсь, что после Крыма и после войны на Донбассе значительная часть украинцев будет достаточно долго воспринимать Россию, не столько народ, сколько государство, особенно путинский режим, как потенциальную угрозу и врага. Поэтому вот эта «холодная война», боюсь, как минимум среднесрочная перспектива двусторонних отношений между Украиной и Россией. Единственное, с чем я соглашусь с жителями Москвы, дай бог, чтобы не было реальной большой войны.

Михаил Соколов: Андрей Илларионов, ваш прогноз, взгляд на возможное развитие, замораживание, обострение конфликта?

Андрей Илларионов: Вы знаете, в опросе, который ваши коллеги провели на улицах Москвы, отсутствует очень важное условие, база, на основе чего восстанавливать отношения между народами. То есть я почти не сомневаюсь, что подавляющее большинство и граждан Украины, и граждан России выступают за нормальные, добрые, дружественные отношения между народами, странами и обществами, но мы находимся в неравном положении. Потому что многие москвичи, которых спрашивали журналисты, они подсознательно говорили: мы, Россия, воевали, Крым забрали, на Донбассе продолжается, а теперь давайте дружить. Я не уверен, что граждане Украины согласны с таким подходом и с таким решением.

Михаил Соколов: Может быть для начала Савченко вернуть хотя бы?

Андрей Илларионов: Прежде всего есть очень большое домашнее задание для российских граждан, для российского общества для того, чтобы прежде всего осознать тот вред, тот ущерб, те гигантские трагедии, которые принесла российская агрессия, безотносительно к тому, как разные российские граждане к этому относятся, но для того, чтобы в той степени, в какой это возможно, компенсировать тот ущерб, то горе, которое было принесено Украине и украинцам. И только после того, как это будет сделано, это вопрос не одного дня и не одного года, только тогда можно рассчитывать на хоть какое-то встречное движение со стороны украинцев, которые смогут понять и в какой-то степени признать новый характер отношений между нашими странами, нашими народами. Хотя я не уверен, что в ближайшее время, в течение ближайшего поколения будет возможно. Но эти условия означают, безусловно, возврат того, что было незаконно взято у Украины, и Крым, и Донбасс, и компенсация за нанесенный ущерб соседней стране.

Михаил Соколов: В ближайшее время вы обострения не ждете?

Андрей Илларионов: Опять же, это не вопрос наших народов. Это не совсем вопрос российских граждан, потому что в том случае, если подавляющее большинство российских граждан не желает продолжения войны или возобновления войны, хотя результаты антиукраинской пропаганды оказываются очень сильными для российских граждан, но даже в этом случае решения принимают не они. В авторитарных режимах решения принимают очень ограниченным количество людей.

Михаил Соколов: А в России - это Путин.

Андрей Илларионов: Да, одним человеком. Поэтому прогнозировать, будет или не будет война, мы не можем. Мы можем только говорить о том, что должны сделать мы для того, чтобы минимизировать шансы для продолжения войны, для возобновления войны, а так же, еще раз подчеркну это, говорить о той программе для российского общества, что российское общество должно, обязано сделать для того, чтобы хоть в какой-то степени минимизировать тот ущерб, который нанесен нынешней Россией, безотносительно, режим ли это, общество, безотносительно к тому, кто и как к этому относится, тот ущерб, который был нанесен всей Украине, то агрессии, которую кремлевский режим в течение, уже третий год пошел войны против соседней страны.

Михаил Соколов: Наши перспективы?

Виктор Мироненко: Андрей Николаевич нарисовал замечательную перспективу, я бы ее поддержал двумя руками в том, что касается российского общества и признания того, что произошло. Но я думаю, что это очень и очень малореально в ближайшее время. К сожалению, те ошибки, которые были допущены, они будут иметь очень долговременные последствия. Единственное, что я могу с уверенностью утверждать, исходя из моего знания ситуации и опыта, это то, что обострения войны не будет. Ее не хочет уже ни одна, ни другая сторона — это совершенно очевидно.

Я думаю, сейчас можно было начать с того, чтобы начинать постепенно разбирать сооружение оборонительное, наступательное, которое создано, я бы начал с пропаганды. Потому что даже те ответы, которые звучали на улицах Москвы, я в них слышу отголоски совершенно ничем не ограничиваемой, неразумной, на мой взгляд, вредной во всех отношениях пропаганды, которая ведется. Прежде всего то, что я слышу в России, я не очень слежу за украинской пропагандой, думаю, что там тоже есть своя часть.

Начать можно было бы с того, чтобы продолжая минский процесс и добиваясь каких-то решений по определению границы, по прекращению огня, по обмену пленными, по возвращению так или иначе Надежды Савченко и прочее, все-таки я бы начал с декомпозиции, с урегулирования каким-то образом пропаганды, которая формирует соответствующее настроения в одном и другом обществе, конечно, не снимая принципиальных решений, о которых говорил Андрей Николаевич. Но это, видимо, дело какого-то продолжительного времени в будущем.
http://www.svoboda.org/content/transcript/27641495.html

Личные санкции для Путина дали ошеломляющий результат.

Личные санкции для Путина дали ошеломляющий результат.

Днем появились сообщения о том, что некто Глазьев, сегодня называющий себя советником президента РФ, а завтра – просто арестант Гаагского трибунала, озвучил очень необычную мысль.

Глазьев советник Президента РФ.

В России принято считать, что санкции запада за Украину не только не нанесли вреда российской экономике, но стимулировали некие внутренние процессы, которые ведут к еще большему процветанию и невыносимому благоденствию, вызванному рывком экономики. Оно с самого начала звучало не то, что неубедительно, а как-то анекдотически, но на людях все делали бодрые лица, хоть иногда уже и голодные. И вот пришло время, когда выдающийся экономист и вдохновитель террористических методов ведения войны, приближенный к телу императора, выдал совершенно неожиданную конструкцию.

От него было бы удивительно услышать просто признание наличия ущерба экономике, но он пошел дальше и назвал объем потерь в размере $250 млрд. Мы не будем соотносить эту цифру к ВВП или еще к чему-то другому, ибо на поверхности лежит более содержательное сравнение. Итак, будем считать, что санкции ударили по стране со 140 млн. человек, десятками тысяч крупных и не очень предприятий, еще вчера примеряющей корону энергетической империи. Из-за геополитических игр своего руководства, рабски покорный народ, населяющий огромную страну, потерял четверть триллиона долларов США. Запомним это и пойдем дальше.

Еще пару лет назад почти все высокопоставленные деятели РФ с большей или меньшей долей пафоса озвучивали одну и ту же формулу: «Нет Путина – нет России», обозначая тождественность этих двух понятий. Многие подшучивали над этими речами и, как оказалось – напрасно. Равновеликость Путина и России установил не кто-нибудь, а именно Сережа Глазьев! Дело в том, что в конце весны прошедшего года у Владимвладимыча случилось великое и почти всеобъемлющее горе. Подлые пиндосы давно вели контроль над заработками российского президента. В отличие от него, финансовая разведка США знала точно, сколько он зарабатывает, где хранит и как использует заработанное. Речь не о президентской заработной плате, а о тех истинных доходах, которые получал гражданин Путин. На пике нефтяных цен Путин В.В. имел: «три магнитофона, три кинокамеры заграничные, три портсигара отечественных, куртка замшевая – три»* и еще примерно $250 млрд., положенные на несколько счетов банков Ватикана и Гонконга. Так вот, американцы взяли, да и заморозили эти счета, ибо их происхождение было очевидно, а выплаты с них проходили через хитрые цепочки и оказывались в карманах у чиновников, которые присуждали победу в конкурсах на проведение олимпиад и чемпионатов мира по футболу. Футболисты оказались очень разговорчивыми. Это дало основание оперировать не только доказательствами бухгалтерского характера но и свидетельскими показаниями с чистосердечными показаниями. Сам Владимвладимыч несколько раз имел беседу с президентом Обамой, где последний имел в виду Владимвладимыча. Нацлидер встречался и с главой государства Ватикан, где расположен банк с самой крупной заначкой, но тот посоветовал думать о вечном. Не помог даже диалог Папы Римского с патриархом Гундяем Первым, бабло осталось замороженным. Перспектив возврата денег нет. Пока Путина прикрывает дипломатический иммунитет, уголовное преследование по законам США – заморожено. Однако и деньги будут заморожены до снятия с Путина иммунитета и привлечения его к ответственности за финансовые махинации. Даже после этого он уже не увидит своих миллиардов, они уйдут под конфискацию. Таким образом, Путин тоже попал под санкции, хоть и через подставных физических и юридических лиц, но смысл тот же.

В итоге получается, что огромная РФ, с кучей народа, с не имеющими аналогов самолетами, ракетами и Шойгами, получила потерь от санкций на такую же сумму, как и небольшой, плешивый старичок, которого называют президентом. Так что вес Путина- равен весу остальной России. Вот и не верь потом выражениям типа: «Путин и есть – Россия».

Автор Anti-colorados
http://start.co.ua/index.php/ru/blohy-neformat/item/...

Станислав Белковский: Тайна красного чемоданчика Керри

Владимир Путин и Джон Керри

Владимир Путин и Джон Керри

Фото: kremlin.ru

Также по теме:

Путин освободил от должности помощника Устинова из-за работы

СМИ связали музыканта Ролдугина с бизнесом друзей Путина

Песков обвинил журналистов в подготовке "заказухи" на Путина

Путин рассказал о 3,2 млн нарушений прав человек в 2015 году

Рейтинг доверия Путина упал на 10%

Россия потратила на военную операции в Сирии 33 млрд рублей

Дзюдоист Путин посмеялся над Клинтон в видеоролике Трампа

Обозреватель Sobesednik.ru рассуждает о новой попытке России принудить США к переговорам, увенчанной визитом Джона Керри.

Намедни анонимный источник в российском МИДе полушепотом объяснил нашим СМИ, с чем связано обострение военной активности Северной Кореи — ее великий вождь Ким Чен Ин уже приказал своим верным войскам готовиться к ядерному удару по южнокорейской столице Сеулу.

«КНДР сейчас хочет, но не может добиться переговоров с США. Каждое испытание того или иного вида оружия проводится КНДР после того, как им в очередной раз отказывают в переговорах, при этом наращивая военные маневры на границах», — сообщил источник.

Почему нам это интересно? Потому что это — в чистом виде так называемая «проекция», по Зигмунду Фрейду. Когда собственные мотивы и помыслы один в один приписываются другому лицу.

В закавыченном выше тексте можно смело заменить «КНДР» на «РФ» — смысл не изменится. Россия и лично ее великий вождь Владимир Путин развязали в последние два года небывалую силовую активность — например, на Украине и в Сирии. Чтобы принудить обамический Вашингтон к переговорам о судьбах мира в формате «один на один» — как две равноуважающие друг друга большие державы.

Пока это у Москвы не очень получалось. В недавнем программном интервью изданию Atlantic вожделеемый Кремлем Барак Обама почти прямо сказал, что не считает Россию равным партнером, а культивируемые Путиным для усиления РФ-влияния в мире методы жесткой (военной) силы — анахронизм для мира, где ключевую роль давно уже играет сила мягкая. Сила идей, технологий и образцов, каковой в избытке наделены США. Да и сам ВВП, по мнению Обамы, отнюдь не вышел из берегов: он четко помнит, где всемирное начальство, и вот к американскому президенту, вопреки своей всеобщей милой привычке, никогда не опаздывает.

Станислав Белковский

Станислав Белковский

Фото: ТК «Дождь»

Потому официальная Россия с таким придыханием ожидала визита в Москву госсекретаря США Джона Керри, случившегося на прошлой неделе. Казалось, вот — прорыв близок. Под визит было объявлено о выводе «основной части» наших войск из Сирии — чтобы умаслить и умилостивить Вашингтон. А «неосновная часть» пошла вместе с сирийской армией и проиранской «Хезболлой» на штурм сказочной Пальмиры — надо было показать, что мы таки вырвем из-под контроля «Исламского государства» [также ИГ или ИГИЛ; деятельность признана экстремистской, запрещена на территории РФ решением суда] ключевой исторический город, утраченный 10 месяцев назад.

Главная загадка визита Керри хранилась в красном чемодане госсекретаря. С которым он сошел по трапу самолёта в Москве.

Что там было? Условия обмена украинской летчицы Надежды Савченко, намедни приговоренной у нас к 22 годам тюрьмы? Да, возможно. Россия заявляет, что она не сторона пресловутых Минских соглашений и потому никакие обязательства по обмену пленными на нее не распространяются — это ДНР/ЛНР должны меняться с Украиной, напрямую. А за Савченко (которая не просто узница, а украинский депутат парламента, делегат в ПАСЕ и герой Украины) можно получить какую-нибудь большую рыбину: например, отбывающих наказание в Америке торговца оружием Виктора Бута и летчика Константина Ярошенко. В свое время МИД РФ впрягался за этих российских граждан так, будто они гордость и совесть нашей великой нации.

Пойдут ли США на большие уступки по Савченко? Едва ли. Много уже и того, что Керри сам поставил этот вопрос. И сразу поползли оптимистичные слухи, что недельки через две обмен свершится. Как и на кого — неважно, конкретных слухов пока нет.

Но по главному вопросу — о равном заседании Путина и Обамы за пиршественным столом глобальных решений — договориться точно не удалось. И единой антитеррористической коалиции, стало быть, не ожидается. В том искренно признался президентский пресс-секретарь Дмитрий Песков.

А значит — Москва продолжит спецоперацию по принуждению Вашингтона к любви. И, как и в северокорейском случае, эта операция не может обойтись без боевых действий. Ждем теперь, где они вспыхнут — с новой силой на Украине, или в Сирии, куда мы вправе всегда вернуться, или в какой еще неведомой стране.

Любовь, запертая на дне красного чемоданчика Керри, требует жертв. Порой вполне человеческих.
http://sobesednik.ru/politika/20160330-stanislav-bel...

Станислав Белковский: Тайна красного чемоданчика Керри

Владимир Путин и Джон Керри

Владимир Путин и Джон Керри

Фото: kremlin.ru

Также по теме:

Путин освободил от должности помощника Устинова из-за работы

СМИ связали музыканта Ролдугина с бизнесом друзей Путина

Песков обвинил журналистов в подготовке "заказухи" на Путина

Путин рассказал о 3,2 млн нарушений прав человек в 2015 году

Рейтинг доверия Путина упал на 10%

Россия потратила на военную операции в Сирии 33 млрд рублей

Дзюдоист Путин посмеялся над Клинтон в видеоролике Трампа

Обозреватель Sobesednik.ru рассуждает о новой попытке России принудить США к переговорам, увенчанной визитом Джона Керри.

Намедни анонимный источник в российском МИДе полушепотом объяснил нашим СМИ, с чем связано обострение военной активности Северной Кореи — ее великий вождь Ким Чен Ин уже приказал своим верным войскам готовиться к ядерному удару по южнокорейской столице Сеулу.

«КНДР сейчас хочет, но не может добиться переговоров с США. Каждое испытание того или иного вида оружия проводится КНДР после того, как им в очередной раз отказывают в переговорах, при этом наращивая военные маневры на границах», — сообщил источник.

Почему нам это интересно? Потому что это — в чистом виде так называемая «проекция», по Зигмунду Фрейду. Когда собственные мотивы и помыслы один в один приписываются другому лицу.

В закавыченном выше тексте можно смело заменить «КНДР» на «РФ» — смысл не изменится. Россия и лично ее великий вождь Владимир Путин развязали в последние два года небывалую силовую активность — например, на Украине и в Сирии. Чтобы принудить обамический Вашингтон к переговорам о судьбах мира в формате «один на один» — как две равноуважающие друг друга большие державы.

Пока это у Москвы не очень получалось. В недавнем программном интервью изданию Atlantic вожделеемый Кремлем Барак Обама почти прямо сказал, что не считает Россию равным партнером, а культивируемые Путиным для усиления РФ-влияния в мире методы жесткой (военной) силы — анахронизм для мира, где ключевую роль давно уже играет сила мягкая. Сила идей, технологий и образцов, каковой в избытке наделены США. Да и сам ВВП, по мнению Обамы, отнюдь не вышел из берегов: он четко помнит, где всемирное начальство, и вот к американскому президенту, вопреки своей всеобщей милой привычке, никогда не опаздывает.

Станислав Белковский

Станислав Белковский

Фото: ТК «Дождь»

Потому официальная Россия с таким придыханием ожидала визита в Москву госсекретаря США Джона Керри, случившегося на прошлой неделе. Казалось, вот — прорыв близок. Под визит было объявлено о выводе «основной части» наших войск из Сирии — чтобы умаслить и умилостивить Вашингтон. А «неосновная часть» пошла вместе с сирийской армией и проиранской «Хезболлой» на штурм сказочной Пальмиры — надо было показать, что мы таки вырвем из-под контроля «Исламского государства» [также ИГ или ИГИЛ; деятельность признана экстремистской, запрещена на территории РФ решением суда] ключевой исторический город, утраченный 10 месяцев назад.

Главная загадка визита Керри хранилась в красном чемодане госсекретаря. С которым он сошел по трапу самолёта в Москве.

Что там было? Условия обмена украинской летчицы Надежды Савченко, намедни приговоренной у нас к 22 годам тюрьмы? Да, возможно. Россия заявляет, что она не сторона пресловутых Минских соглашений и потому никакие обязательства по обмену пленными на нее не распространяются — это ДНР/ЛНР должны меняться с Украиной, напрямую. А за Савченко (которая не просто узница, а украинский депутат парламента, делегат в ПАСЕ и герой Украины) можно получить какую-нибудь большую рыбину: например, отбывающих наказание в Америке торговца оружием Виктора Бута и летчика Константина Ярошенко. В свое время МИД РФ впрягался за этих российских граждан так, будто они гордость и совесть нашей великой нации.

Пойдут ли США на большие уступки по Савченко? Едва ли. Много уже и того, что Керри сам поставил этот вопрос. И сразу поползли оптимистичные слухи, что недельки через две обмен свершится. Как и на кого — неважно, конкретных слухов пока нет.

Но по главному вопросу — о равном заседании Путина и Обамы за пиршественным столом глобальных решений — договориться точно не удалось. И единой антитеррористической коалиции, стало быть, не ожидается. В том искренно признался президентский пресс-секретарь Дмитрий Песков.

А значит — Москва продолжит спецоперацию по принуждению Вашингтона к любви. И, как и в северокорейском случае, эта операция не может обойтись без боевых действий. Ждем теперь, где они вспыхнут — с новой силой на Украине, или в Сирии, куда мы вправе всегда вернуться, или в какой еще неведомой стране.

Любовь, запертая на дне красного чемоданчика Керри, требует жертв. Порой вполне человеческих.
http://sobesednik.ru/politika/20160330-stanislav-bel...

Какой компромат на Путина есть у Запада?

9

30 марта 2016, 12:58

Рубрики:
Новости

Текст дня

Тема дня

Чего так опасаются в Кремле, когда заранее предупреждают граждан России о скором начале кампании по «сливу» компромата в адрес президента Путина

Несколько дней назад пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков немало удивил публику своим заявлением о том, что некие враждебные силы готовят «информационную атаку» на президента РФ. По версии ряда комментаторов выступление Пескова связывают с недавним визитом в Москву Государственного секретаря США Джона Керри и опасением Кремля, что Запад принял решение обнародовать имеющиеся у него компрометирующие высшую верховную власть в РФ материалы.

Журналист белорусской «Свободы» Олег Груздилович попытался систематизировать обвинения в адрес российского президента, которые, надо сказать, в последнее время звучат все чаще.

5 подозрений в адрес Путина в коррупции и связях с мафией

«Очередной информационный вброс, претендуя на объективность, готовится в ближайшие дни. Мы получили очень елейно-вежливые запросы, составленные, по сути, в манере допроса, от организации, которая называет себя Международным консорциумом журналистских расследований», – так заявил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков после приезда в Москву госсекретаря США Джона Керри с« красным кейсом». Пока журналисты гадали, что может быть в чемодане Джона Керри, Дмитрий Песков сообщил, что в ближайшие дни в Германии, США, Великобритании, Франции, Швейцарии, а также в самой России готовятся публикации относительно Путина.

«Естественно, как вы можете догадаться, речь идет о Путине лично, речь идет о попытках добраться до его семьи информационно, речь идет о друзьях детства Путина, о бизнесменов, среди которых Ковальчук, Ротенберг и другие, речь идет о каких-то оффшорных компаниях, о большом количестве бизнесменов, которых он и в глаза не видел», – заявил Песков.
Связь с российской мафией

В 2015 году испанская пресса сообщила об отчете объемом в 488 страниц, подготовленным испанскими следователями прокуратуры Хуан Каррау и Хосе Гринда относительно деятельности на территории страны организованной преступной группировки из России, которая была связана с высшим руководством России. Отчет был результатом десятилетнего расследования, и в мае 2015 году материалы передали в суд Мадрида.

По словам следователей, члены «Тамбовского» преступного синдиката из Петербурга перебрались в Испанию в 1996 году, когда Путин был заместителем мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. В документе прослежены связи между преступной группировкой и отдельными ключевыми лицами в российских правоохранительных структурах, а также политиками.

Всего следователи обвинили в отмывании денег, мошенничестве и других преступлениях 27 человек. Среди них – заместителя председателя думского комитета по финансовому рынку Владислава Резник, с помощью которого лидер преступной группировки Геннадий Петров добивался назначения своих соратников на ключевые посты в России в обмен на активы в Испании.

CBDE8D8C-6618-49F6-B4EC-BB065FCA257D_w640_s
Арест Геннадия Петрова в Испании, 2008 год. Фото Радио Свобода

Среди других официальных лиц, связанных с «группой Петрова», назывались экс-премьер Виктор Зубков, экс-министр обороны Анатолий Сердюков, вице-премьер Дмитрий Козак , глава Следственного комитета Александр Бастрыкин и глава «Газпрома» Алексей Миллер .

Хотя напрямую Владимира Путина в связях с мафией следователи не обвиняли, его имя в отчете упоминается три раза. В том числе в передаче разговора двух тамбовских оперативников в 2007 году, которые говорят о доме Путина в местности Торревьеха (Испания).

Лидера преступной группировки Геннадия Петрова задержали на Майорке в 2008 году, но отпустили проведать родину. Назад он не вернулся, а Россия не согласилась на его экстрадицию.

Утверждается, что в Испании Петров руководил организацией убийств, провозом оружия, контрабандой наркотиков, вымогательством и мошенничеством, добивался назначения «своих людей» на важные посты в России. Российские ведущие лица, с которыми Петров контактировал с Испании, консультировали его по вопросам безопасности, давали инсайдерскую информацию по бизнесу и, среди прочего, выдавали планы по борьбе с организованной преступностью.

Примечательно, что после появления текста доклада в печати пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков в комментарии назвал обвинения «абсолютной чушью». «Это за пределами разумного”, – сказал Песков.
Дело об убийстве Александра Литвиненко

В начале 2016 года в Великобритании обнародовали отчет общественной комиссии, где была показана связь президента России Владимира Путина с убийством в 2006 году в Лондоне бывшего агента КГБ Александра Литвиненко.​​

Путин дал согласие на убийство Литвиненко, пришли к выводу авторы отчета. Их следствие показало, что операция по ликвидации агента, который в 2000 году бежал в Великобританию, началась за два года до его смерти. Были названы фамилии непосредственных исполнителей приговора – это бывший сотрудник ФСБ Андрей Луговой, ныне депутат Госдумы, и офицер российской армии Дмитрий Ковтун. Согласно отчету комиссии, они встретились в лондонском отеле с Александром Литвиненко и дали ему чай с радиоактивным полонием, следы которого нашли потом в отеле сотрудники полиции. Луговой и Ковтун действовали по приказу ФСБ, который одобрили руководитель службы Николай Патрушев и сам Владимир Путин, полагает общественная комиссия.

Литвиненко

Зачем было убивать Александра Литвиненко? Авторы отчета мотивируют убийства бывшего сотрудника КГБ тем, что на Западе он активно разоблачал связи российского преступного мира с президентом и людьми из его близкого окружения. Литвиненко готов был дать показания в мадридском суде по делу связей мафии с высокопоставленными российскими политиками.

Прокуратура России отказалась возбуждать уголовное дело против Леонида Лугового и Дмитрия Колтуна, а сами эти лица отказались приехать в Лондон, чтобы дать показания.
Дворцы в Геленджике под Сочи и в испанской Марбелье

В 2014 году в западных СМИ появилась информация о вилле Путина в испанской Марбелье общей стоимостью 18 миллионов евро. Тогда уже по всему миру шло охоту на секретную собственность российского президента, стоимость которой некоторые издания оценивали приблизительно в 40 миллиардов долларов.

​​

«Безусловно, все недоказуемо, но в английских и испанских таблоидах публикуется фотография” виллы Путина “в испанской Марбелье: 4 тыс. Кв.м, два бассейны, spa, спортивная площадка и кинотеатр, общей стоимостью 18 млн евро. Соседями российского президента в эксклюзивном комплексе La Zagaleta будут поп-идолы, футболисты, предприниматели 2.0 и арабские шейхи », – писала испанская La Stampa .

«Кремль все отрицает, так как отрицает сообщения о дворце в Геленджике около Сочи, в стройку которого, по словам бывшего делового партнера путинского круга Сергея Колесникова (бывший партнер акционеров банка” Россия “) вложенные $ 1 млрд.», – Сообщало издание. Кстати, Сергей Колесников позже бежал в Лондон и, возможно, стал одним из источников при расследовании финансовых дел Владимира Путина.

​​А вот второй крупнейший акционер банка «Россия» и друга Путина Юрий Ковальчук , о котором упомянул Дмитрий Песков, остался в России и в 2014 году попал в список лиц, против которых США ввели санкции. Министерство финансов США назвала Юрия Ковальчука «личным банкиром для высших должностных лиц Российской Федерации, включая Путиным».
отмывание 6 миллиардов с помощью братьев Ротенбергов через Deutsche Bank

Также пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков в связи с «кейсом» Джона Керри упомянул о братьях Ротенбергов. Кто они и почему упоминаются в разговоре о возможной коррумпированность Путина?

Часть имения в Марбелье
Часть имения в Марбелье

По мнению финансового агентства Bloomberg , друзья детства Путина братья Аркадий и Борис Ротенберги могут быть причастны к выводу из России 6 миллиардов долларов через Deutsche Bank и его московский офис. Братья Ротенберги стали миллиардерами за время 15-летнего правления Путина, в том числе благодаря контракту с «Газпромом» и другими государственными предприятиями России. Они остаются друзьями Владимира Путина, в том числе играют с ним в хоккей и участвуют в разного рода общих встречах. В марте 2014 года США ввели санкции в отношении братьев Ротенбергов. Их активы в США были заморожены, а Министерство юстиции начало проверку операций, которые проводил Deutsche Bank с валютой из России. Существуют обоснованные подозрения, что эти операции могли маскировать отмывание денег российской мафии. Сообщалось, что Владимир Путин знает о расследовании относительно Deutsche Bank и возможную причастность к этому братьев Ротенбергов и выражает обеспокоенность результатами расследования. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков тогда отказался комментировать вопросы, связанные с финансовыми операциями Deutsche Bank, и возможную связь этих операций с друзьями или родственниками Путина. «Пока никто не видел какой-то серьезной информации об этом из серьезных источников», – заметил Дмитрий Песков.
Махинации времен работы в мэрии Санкт-Петербурге

В 1992 году в Санкт-Петербурге депутат горсовета Марина Салье возглавила специальную депутатскую комиссию по расследованию коррупции в мэрии. В то время мэрию возглавлял Анатолий Собчак, там же работал Владимир Путин, который потом стал заместителем Собчака.

Среди прочего, эта комиссия расследовала махинации с редкоземельными металлами и нефтепродуктами, которые совершал комитет по внешним связям под руководством Владимира Путина.

Аркадий и Бори Ротенберги. Фото Радио Свобода
Аркадий и Бори Ротенберги. Фото Радио Свобода

Комиссия собрала много доказательств причастности Путина к махинациям с незаконной выдачей лицензий на вывоз металлов и нефтепродуктов за рубеж, и передала эти документы в прокуратуру. Но следствие было свернуто, а Путин, за которого, по Салье, вступился Собчак, получил повышение по службе.

Если в 2000 году Владимир Путин был избран президентом России, Марина Салье уехала в деревню. Она объясняла, что опасается за свою жизнь, так как имеет документы, которые могут доказать причастность Путина к махинациям. В частности, она имела те же лицензии, о которых Путин публично говорил, что их не было, так как он не имел полномочий их выдавать. Также, по Марины Салье, одной из причин ее опасения за свою жизнь стало убийство известного политика Сергея Юшенкова, который вместе с ней боролся с коррупцией во властных кругах России.

Марина Салье умерла в марте 2012 года. За месяц до смерти она выступила на городском митинге, где заявила: «Я не хочу, чтобы наш следующий президент приветствовал нас словами” мочить в сортире “. Я хочу, чтобы дело Путина, которой я занималась с 1992 года, было доведено до суда».

В начале 2016 года заместитель министра финансов США Адам Шубин заявил о предположения американских властей, что Путин, коррумпированный человек и тщательно скрывает истинные размеры своего имущества. В Кремле эти подозрения в очередной раз назвали клеветой.

Радио Свобода

Также рекомендуем вашему вниманию цикл интервью с журналистом Дмитрием Запольским, в 90-е годы лично знавшего большинство фигурантов сегодняшняшних криминальных скандалов, связанных с именем президента РФ Владимира Путина.
http://rusmonitor.com/kakojj-kompromat-na-putina-est...

Sergej Fedulow

6 ч ·

..

Почему все разговоры о "любви а Родине" и "патриотизме" - чушь?

1. По сути, это разговор о любви к самому себе, ибо нет человека, который бы исключал себя из своего этноса. Но такая любовь очевидна и в декларации не нуждается.

2. Кто определяет "любишь ты Родину" или нет? В демократических странах эта тема непопулярна, в недемократических "любовь к Родине" ловко подменяют "любовью к режиму".Который в любом случае не имеет никаких прав о такой "любви" судить, вдалбливая ее аппаратом манипуляции и пропаганды и промыванием мозгов.

3. Где критерии этой "любви"? Если Ваш ребенок подвернул ногу, а Вы его заставляете маршировать,- это "любовь"? Или если Вы ему говорите:" больно, да и ногу надо вправить"- это, что, "нелюбовь"? Режимы и тут ловко критику порядков страны специально подменяют с критикой самой страны. Не могу слушать офиц. заявлений об "антирусском" поступке в связи со "списком Магницкого"- это протест против практики нарушения прав человека, а не против России!

И ТАК - далее.

4. Потому то и нет в демократических странах никаких статей "за оскорбление патриотических чувств", а вот за оскорбление человеческого достоинства - есть. И "патриота" и "непатриота".

5. Путинский режим - воровской, нелегитимный, чекистский, и думает исключительно о сохранении своей бандитской власти. Этот режим позорит каждого Русского всех вер и национальностей. Это самый руссофобский, антипатриотический и предательский антирусский режим истории.

6. Только сознательной путаницей в мозгах и подменой понятий -когда "пропутинское" выдается за "патриотическое" , зомбируемое через СМИ, он держится . Ложь о 86% прикрывает правду о лишь 25% поддержки режима Позорных Губителей страны.

7. Режим этот будет на скамье подсудимых с такой же неизбежностью, как завтра взойдет солнце.

РРДД

Чего боится Путин?

 01.04.2016 |  Александр Сотник

 Авторы, Россия

Утраченной репутации не грозит столкновение со здравым смыслом. Ведь если репутация уничтожена – можно делать все, что угодно. Можно откровенно хамить и издеваться, можно даже публично помочиться против ветра – никто не покрутит пальцем у виска. Просто констатируют в очередной раз: «Мы же говорили: он – идиот». Или – бандит. Или – террорист-беспредельщик…

Жажда обменять украинскую летчицу Надежду Савченко на торговцев оружием и наркотиками – Бута и Ярошенко – не вызвала недоумения у мировой общественности. Примерно так все это и представляли: бандиты, захватившие власть в России, будут использовать заложницу в играх обмена на «своих», ментально близких уркаганов. Путину плевать на офицеров ГРУ Ерофеева и Александрова, попавшихся в Украине. Конечно, он их туда послал, поскольку совмещает узурпированную должность Президента с должностью Главнокомандующего ВС РФ. Ну и что? Они – взрослые дяди, должны были либо подчиниться, либо – уволиться, а если не уволились вовремя, отказавшись от участия в преступной авантюре – значит, сами виноваты, туда им и дорога. Для них – что: открытие, что Путин – вор, лжец и государственный преступник? Если – да, то, к сожалению, незнание этой истины не освобождает от уголовной ответственности. Они пришли за украинскую землю с оружием в руках по воле своего «главпацана». Пришли, чтобы убивать. Их поймали. А «главпацан» с задором легкомысленного «фраера» от них отказался. Точнее, даже не вспомнил об их существовании. Говоря языком подворотни – «кинул». И теперь они имеют полное право ответить ему взаимностью: рассказать душеспасительные подробности своего пребывания на территории Украины, вспомнив имена, пароли и настоящие задачи, поставленные перед ними военным командованием.

Ни Ярошенко, ни Бута Путину, конечно, не вернут. Это – отпетые уголовники, и сидеть они будут очень долго. Если выйдут вообще. Бут – одноклассник Игоря Сечина (близкого друга лубянского фюрера), и его незавидная судьба острой занозой застряла в чреслах наших чекистских бесов, а грохот его цепей отзывается мрачным намеком на защелкивание собственных наручников в Гааге. Тем более – после неприятных известий о готовящемся на Западе «компромате лично на Владимира Владимировича».

Прав тот, кто больше не удивляется. Ведь что реально может ввести в ступор промытый помоями до состояния свиного корыта пропутинский электорат? Многомиллиардные счета? В ответ на эту информацию «пост-совок» лишь мило улыбнется и ответит: «В России воровали всегда. Путина мы хотя бы знаем, и если его поменять – взамен придет кто-нибудь похуже него». Убийства мирных сирийцев? Но это – далеко и, «скорее всего – неправда и пропагандистская провокация».

Пожалуй, единственное, что может заставить пересмотреть свое отношение «путиноида» к вождю лично – так это серьезное и доказательное обвинение в педофилии. К педофилам в России, действительно, относятся плохо: вплоть до готовности линчевать их без суда и следствия. Но и тут – загвоздка. Дело в том, что пропаганда так тщательно и тотально работала на имя Путина все 16 лет его нахождения у власти, что даже столь чудовищное обвинение может не сработать. Обыватель попросту скажет: «У проклятых пиндосов больше не осталось никаких аргументов, вот они и льют грязь на нашего дорогого Президента. Значит, Путин прав. Получается, что он, действительно, встал у них костью в горле, поскольку неистово «топит» за Россию, за народ, за нашу великую и прекрасную Родину…»

Так почему же, если среди российского электората все так распрекрасно – из-за стен Кремля доносятся истошные истерики чуть ли не с битьем царской посуды? А потому, что они не уверены-с. Не уверены на сто процентов в том, что именно так и отреагирует эта презренная чернь, этот нагнутый до рабского состояния «плебс», призванный молиться и страшиться, каяться перед сувереном и ползать, расшибая до крови свой непутевый лоб. Ведь сколько ни рисуй восьмидесятипятипроцентную глыбу поддержки – никак не образуется она на месте обид и унижений, громоздящихся на руинах обманутых надежд. И не могут не знать эти новоиспеченные самозванные феодалы, что однажды им припомнят все: и ограбления, и беззаконие, и обман с Крымом, и засекреченные трупы на просторах бандитской Новороссии, и даже невыплаченные деньги за сирийский вояж. А еще утонувший «Курск» с «Норд-Остом» и Бесланом. И все это нагромождение рухнет на их головы, раскроив высоколобые черепа вчерашних стратегов и тактиков, политологов и «плечевых» пропагандистов. И именно это предчувствие и пугает их больше всего, а отнюдь не очередной кейс с сиюминутными разоблачениями Дона Путинионе в связях с криминальным бизнесом. Любой обыватель скажет вам в ответ: «А когда бизнес в России был прозрачным? Когда у нас все было по Закону? Наше государство диктует такие правила игры, что, даже и не хочешь – а придется нарушать, иначе – не выживешь…» И это – правда, но лишь с той поправкой, что путинская мафия уже заместила собой государство как таковое, превратив его в придаток собственных криминальных интересов.

Российское общество и власть сегодня находятся в состоянии «зеркальной импотенции». Они «не хотят». И в этой парадигме ленинская формула о революционной ситуации вообще может никогда не сложиться. Если население терпит – оно будет молчать и глотать горькие пилюли до последнего. Вопрос лишь в том – когда наступает предел терпению? В 1917 году в Петроград не завезли хлеб. Можно не сомневаться: в Москве такого не повторится. Чекисты учтут данный отрицательный опыт и не оставят полки пустыми. Пусть эти полки и будут завалены отбросами из свежеиспеченной клейковины – «быдло должно жевать, дабы не взбунтовалось».

Скорее всего, население доведет страну своим терпением до целой череды крупномасштабных техногенных катастроф, вызванных обветшалостью советской инфраструктуры, которая беспощадно эксплуатировалась на протяжении последней четверти века, и на ремонт которой, конечно же, выделялись определенные средства, но все они были «освоены посредством нецелевого использования», а попросту – похищены. По воспоминаниям советских инженеров, объекты, действительно, строились «на совесть», и были рассчитаны едва ли не на тройной срок эксплуатации. И когда вся эта трижды отработанная инфраструктура начнет падать, лопаться и взрываться – населению будет уже не до бунта. Оно не станет задаваться философскими вопросами «кто виноват» и «что делать», поскольку будет занято спасением себя и своих близких, устремившись «куда глаза глядят» – подальше от эпицентра бедствия.

У Запада еще есть шанс, не оглядываясь на оболваненные постсоветские массы, минимизировать ущерб, который путинизм нанесет России и миру. Да, миру, ибо ядерных объектов на территории РФ полно, а атмосфера у нас – общая. Все эти разоблачения Путина и его окружения нужно признать несущественными в борьбе со взбесившейся бандитской системой. Необходимы масштабные усилия по уничтожению агентурной сети ФСБ во всем мире, тотальное эмбарго на торговлю с путинской Россией (0 долларов и 0 центов за любой товар, включая энергоресурсы) и полная (в том числе – дипломатическая) изоляция. Пора признать, что цивилизованный мир столкнулся с доисторическим питекантропом, выползшим из красно-коричневой пещеры и шантажирующим мир ядерным дубьем.

Путин не боится разоблачений. Он боится лишь полной изоляции, мрака небытия. Он даже готов проглотить «понижение статуса» в виде встреч с Госсекретарем Керри, а не Президентом Обамой. Его смерть лежит в плоскости забвения, а не переговоров. И когда в его ушах зазвенит полная тишина – собственные постельничие задушат его в мокрых от страха пеленках.
http://7days.us/chego-boitsya-putin/