Собрание на Логунова 6 июля. Хоть шерсти клок.

Пообещал переговорить с губернатором!!! Ахахах!!! С самим!!!!
Попытаемся понять на основе закона (основного), что там происходит на Логунова 22

1
Помним, что к "единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ" (ч.1 ст.3 Конституции РФ) -
ЕДИНСТВЕННЫМ...
Выделенное слово прямо указывает: не наряду с губернатором. Губернатор не включен в состав источника власти

2.
Далее: "народ осуществляет свою власть непосредственно, а также ..." (ч.2 ст.3 Конституции РФ)
НЕПОСРЕДСТВЕННО

3.
"Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы" (ч.3 ст.3 Конституции РФ) -

ВЫСШИМ НЕПОСРЕДСТВЕННЫМ - указано на связь с прелшествуюшим пунктом... А ключевым становится ВЫСШЕЕ. Рассуждаем: раз указано ВЫСШЕЕ, то это предполагает возможность НИЗШЕГО и некоего ПРОМЕЖУТОЧНОГО выражения власти, так что если
собрался "у ворот...
этот... как его... народ"
то это и есть - пусть не высшее - но непосредственное выражение власти народа в рамках Конституции РФ

4.
К тому же вопросы местного значения вообще не могут по закону решаться губернатором, вроде и отвлекать его на эту тему не стоит ... от его государственных задач ))) и незачем его впутывать, ведь
"...Местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно. Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти" (ст.12 Конституции РФ).

Но дело в том, что пренебрегая своим долгом, нарушая конституционные нормы (между тем, как согласно ч.2 ст.15 Конституции РФ все органы власти и все должностные лица обязаны соблюдать Конституцию), именно со стороны администрации области осуществлен своеобразный переворот, в результате которого народишко городишка Тюмень лишился основы жизни - земли, лишился права решать вопросы местного значения независимо от органов государственной власти, столкнулся с презрительным отношением государственных органов к непосредственному выражению народом своей воли

5
Добавим: Земля и другие природные ресурсы (а парк - это природный ресурс) используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории" (ч.1 ст.9 Конституции РФ). Здесь ключевые слова - ОСНОВА ЖИЗНИ
Так получается: на основу жизни народа замахнулись захватчики, присвоившие властные полномочия -

6
тогда как "... присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону" (ч.4 ст.3 Конституции РФ).

С паршивой овцы - хоть шерсти клок...
Так выглядит поговорка

Сегодня опубликован материал
Автор стала организатором митинга

08.07.2010 Русский репортер

Митинг: технология
Чтобы самостоятельно организовать акцию протеста, вовсе не нужно становиться героем или экстремистом. Легальные митинги и пикеты — это часть нормальной жизни современного города. Правда, мы то и дело слышим, как власти не разрешили или разогнали очередной марш, митинг или пикет. Но действительно ли уличный протест в нашей стране настолько сложное и опасное дело? Не имея ни малейшего опыта политической борьбы, корреспондент «РР» организовала митинг на злободневную тему, причем из тех препятствий, которые ей пришлось преодолевать, административные барьеры оказались самыми простыми

Площадь на троих
За все хорошее против всего плохого протестовать глупо. Поэтому первый шаг — определиться с темой. На роль объекта протеста я выбрала ОАО «РЖД». Повод актуальный: эта компания в последнее время взяла моду дискриминировать недорогие пригородные поезда ради комфортабельных скоростных «Сапсанов». Условия проезда в электричках с каждым годом все хуже и хуже, а билеты все дороже и дороже. Злободневность этой проблемы я каждый день испытываю на собственной шкуре, поскольку живу не в Москве, а в Зеленограде. Вот и сегодня душная тверская электричка притащилась на вокзал с получасовым опозданием из-за того, что стояла сперва на Сходне, а потом в Химках, пропуская поезда нового поколения, недоступные подавляющему большинству моих сограждан.

Терпение лопнуло. Прямо с Ленинградского вокзала я иду к метро «Красные Ворота», перехожу дорогу и оказываюсь в Лермонтовском сквере, у подножия памятника поэту и головного офиса железнодорожного монополиста. Осматриваю территорию. Сквер годится: проходу людей там никак не помешаешь, крикунов уместится много, до окон РЖД рукой подать. Вообще большинство государственных структур и компаний располагается на редкость удобно для проведения митингов: под их окнами зеленеют скверы, сверкают брусчаткой площади и обязательно стоит какой-нибудь задумчиво-печальный памятник.

Определившись с темой и местом, пора делать следующий шаг — писать уведомление о публичном мероприятии в местную администрацию. Но есть одна проблема. Перечитав несколько раз закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», я нигде не нашла информации о том, в каких случаях следует подавать уведомление о публичной акции в мэрию, а в каких — в префектуру и как это уведомление составлять. Молчал и интернет. Первое, что пришло в голову, — позвонить в партию «Яблоко» и спросить совета.

— Где у вас митинг? На территории ЦАО? Тогда в мэрию подавайте, — разъяснил зампред Московского областного отделения Дмитрий Илюшин. — Я пришлю вам на почту образец нашего уведомления.

Выглядело оно примерно так: «Группа граждан, в которую входят: Иванов, Петров и Сидоров, руководствуясь Федеральным законом от 19 июля 2004 года № 54−ФЗ “О собраниях, митингах, шествиях, демонстрациях и пикетированиях”, уведомляет о намерении провести 7 июня 2010 года публичное мероприятие на территории ЦАО г. Москвы».

Дальше нужно указать цель мероприятия, форму, место, время и предполагаемое количество участников. А также контакты и подпись Петрова и Сидорова, уполномоченных выполнять распорядительные функции: один по охране общественного порядка, другой по оказанию медицинской помощи. То есть организаторов должно быть как минимум трое. И еще важный момент: по закону документ нужно подать властям не раньше чем за 15 дней до публичной акции и не позднее чем за десять.

В мэрии
Малиновое здание на Тверской. Мемориальные доски на стене сообщают, что с балкона этого дома в 1918 году Владимир Ильич Ленин выступал на нескольких митингах. А годом раньше в этом здании работал военно-революционный штаб вооруженного восстания.

— Уведомление подать — пятый подъезд, — подсказывает мне милиционер и усмехается вслед: вот, дескать, еще одна… За тяжелой дверью мэрии — окошко приема корреспонденции, по коридору налево. Полная женщина с завитыми кудрями отгорожена от меня толстым стеклом, ящиком и микрофоном, как кассир в Сбербанке.

— Ох, что же это вы так уведомление помяли. Это же документ. Я напишу, что так вы мне и принесли, вот тут, в углу, а то ведь скажут, что это мы помяли! — служащая скользит взглядом по бумаге, сверяет инициалы и ставит печать на втором экземпляре. — Давайте ваш паспорт.

Теперь только бы разрешили.

Когда оппозиционеры говорят: «Нам не позволили провести митинг», — это вовсе не означает, что его запретили. Гарантированную Конституцией свободу мирных собраний власти нарушить не могут. Зато имеют два безотказных способа испортить вам мероприятие. Способ первый: сказать, что заявленная вами площадь занята или что стоящий на ней памятник — важный культурный объект и вы будете мешать туристам на него смотреть. А потому идите, пожалуйста, со своим митингом на… Чистые пруды или на улицу 1905 года. Второй способ «административного регулирования» — уменьшить разрешенное количество человек. Тогда организатору в случае превышения численности придется платить штраф.

— Такое происходит постоянно, — машет рукой лидер движения «Мы» Роман Доброхотов. — Чтобы допустили 300 человек, нужно заявлять тысячу.

Привязали к памятнику
Из московского правительства мне позвонили уже на следующий день после подачи уведомления.

— Добрый день. Управление координации деятельности по обеспечению безопасности города Москвы. Это вы — организатор митинга на тему электричек?

— Да, я.

— Ситуация такая: на площади, которую вы заявили, мы можем разрешить только 50 человек. Если хотите триста, можете выбрать Чистые пруды или улицу 1905 года. Как поступим?

— Я… я подумаю. Хотя постойте: оставьте Лермонтовский сквер…

Вообще московские власти посчитали норму предельной заполняемости территории как-то странно. Согласно закону «Об обеспечении условий реализации права граждан Российской Федерации на проведение в городе Москве собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований» на одном квадратном метре во время публичного мероприятия должно быть не больше двух человек. По формуле вычисления площади прямоугольника S = a∙b мои заявленные 300 человек поместились бы на пятачке размером 10 на 15 метров. Если учесть, что площадь Лермонтовского сквера, если верить карте на Яндексе, 7493 квадратных метра, на этой территории может уместиться 14 986 митингующих. Конечно, в сквере есть еще деревья и скамейки, но даже если их посчитать, померить и вычесть, людей все равно уместится гораздо больше полусотни.

И тут вдруг я сообразила, какой моей ошибкой воспользовались в мэрии: я написала «сквер возле памятника Лермонтову», а не «Лермонтовский сквер». Возможно, они посчитали, что я претендую лишь на маленькую вымощенную площадку вокруг фигуры поэта. Впрочем, даже на ней 300 человек вполне уместились бы. Ну да ладно, придут больше полусотни — не беда. Сумма штрафа меня не пугала: тысяча рублей.

На следующий день мне снова позвонили из правительства Москвы и сказали, что разрешение подготовили, я могу забрать его по адресу Новый Арбат, дом 36/9.

Мою сумку досматривали здесь, как в аэропорту. Лифт за три секунды взлетает на одиннадцатый этаж. Следующий мой митинг будет, пожалуй, против медленных и убитых лифтов. Коридор как в хорошей гостинице. В заветном кабинете два стола, за ними девушка и мужчина, зарывшиеся в бумаги. Минута — и подписанное разрешение у меня в руках.

— Вам еще нужно будет узнать имя уполномоченного от управы, позвоните завтра по этому телефону, — говорит девушка.

— Вы ведь первый раз организуете митинг? С лозунгами поаккуратнее: РЖД митингующих не любит, — с отеческой заботой предупреждает мужчина.

Агитация
По закону агитировать я могу с момента подачи уведомления. Но я начала только после получения разрешения, чтобы быть уверенной, что митинг не разгонят. Для начала повесила объявление в своем блоге. Все по законам пиара: самое важное — место, время и тему — выделила крупным шрифтом, сочинила короткий эмоциональный абзац про отмены электричек и придумала, чем завлечь студенческую аудиторию: «Состоится заячий флешмоб: приносите уши. За самые красивые — подарок от организатора». Эту агитку я разместила во всех профильных сообществах «ЖЖ», то же самое — на сайте «ВКонтакте».

Оказывается, первое, что делают люди, которые более-менее с вами солидарны, — ищут причины, чтобы на ваш митинг не прийти: «Я бы вас поддержал, но…», «Если бы вы убрали зайцев/добавили требование такое-то/убрали требование такое-то, тогда бы я пришла, а так — нет». Через пару дней моя жэжэшечка запестрела неадекватными комментариями. Но было и много слов поддержки, так что на анонимных умников, которые вполне могли оказаться лазутчиками РЖД, я внимания не обращала. В паузах между интернет-общением я занималась изготовлением наглядной агитации: рисовала на ватмане «Сапсан», поедающий доллары, а рядом — «голодную» электричку и мощную фигу.

«А ты деньги на отдельный путь дашь? — выплевывал компьютер комментарий за комментарием. — Вы так рассуждаете, как будто это все копейки стоит».

Я вывела синей краской надпись: «Едет аэроэкспресс. Прочь с пути, плебей, под колеса не лезь!»

«А яйца и помидоры приносить?» — «Нет, пожалуйста, без яиц и помидоров». — «Меня не пугают конфликты с милицией!» — «Они пугают меня, потому что я — организатор».

Обвела красной кисточкой «НЕТ» на плакате «Нет отменам электричек!».

На «ВКонтакте» желание прийти в Лермонтовский сквер выразили уже 245 пользователей. За день мне позвонили с десяток журналистов. Двое взяли интервью. Начали приходить предложения о сотрудничестве от левых движений.

— Не советую тебе связываться с политическими партиями. Да, они могут привести людей, но будут пиарить себя и принесут посторонние лозунги. Это оттолкнет твою аудиторию, — сказал мне редактор отдела «Общество» «Новых известий» Александр Колесниченко. Он согласился быть соорганизатором митинга и отвечать за безопасность, а моя мама — за медицинскую помощь.

— Людей действительно отпугивают политические организации. К ним крайне низкий уровень доверия, — подтвердил тертый калач, член бюро оппозиционного движения «Солидарность» Илья Яшин.

В результате я отказалась от сотрудничества и с левыми, и с правыми. В конце своей агитационной листовки добавила, что митинг беспартийный, и уточнила, что надписи на плакатах могут относиться только к теме пригородных перевозок. А также написала неизменную строчку — гарантию от разгона: «Митинг санкционирован правительством Москвы». Александр разослал анонсы по СМИ и общественным организациям. Но этого, оказывается, недостаточно.

— Из каждых ста человек наших сторонников, которых мы уведомляем о митинге, приходят человек пять-семь, — жаловался Яшин. С таким коэффициентом полезного действия среди активных, интересующихся политикой людей мне и думать было нечего, чтобы мирные обыватели поднялись из офисных кресел на борьбу с РЖД. И я решила идти непосредственно к своей целевой аудитории.

Демократия в электричке
Снова Ленинградский вокзал. Стойки с расписанием, пункты продажи билетов — каждый день здесь появляются мои оранжевые листовки с призывом прийти на митинг. И каждый день их исправно срывает охрана. Ну что ж, придется идти в электричку.

Отправление в 21.35. В это время можно хотя бы протолкнуться среди людей. Не случайно один из будущих манифестантов уже предложил мне плакат «Москва — Электрогорск. Передвижной концлагерь». Москва — Тверь в час пик ничуть не лучше.

В первом вагоне толпятся торговцы. Электричка отрывается от платформы, и я слышу, как, постепенно ускоряясь, начинает биться ее сердце. И мое устремляется вдогонку: все-таки идти в народ — серьезное испытание.

— Уважаемые пассажиры, вашему вниманию предлагаются новые фильмы, только что вышедшие на экран… — заводит шарманку первый торговец. Таджичка с полотенцами уже топчется за кулисой дверей, ожидая своего выхода. Наконец произносит свою речь и она. Голос ее срывает ветер: все окна распахнуты — жара. Ничего не слышно, электричка ускоряет бег. Так, теперь мой выход. Вперед!

— Уважаемые пассажиры!

Глаза смотрят на меня со скукой и ненавистью. Сумки. Пиво. Усталость.

— Седьмого июня состоится митинг… Митинг против отмен электричек. Против
дорогих абонементных билетов и простоя между станциями ради «Сапсана»! Мы будем митинговать у здания РЖД, желающие присоединиться могут взять у меня листовки. Каждый пришедший нам важен, иначе чиновники нас не услышат, — взываю я и иду по вагону.

— Дайте мне, — тянется первая рука. За ней вторая, третья. Но уже в середине вагона люди не понимают, что я раздаю. Над дверьми наклеены плакаты про кредиты и медицинские справки — наверняка они принимают меня за промоутера.

— Митинг! Против отмен электричек! — повторяю я, срываясь на крик. Ветер глушит все. Я сама себя не слышу. Пол под ногами трясется и ходит из стороны в сторону, по нему перекатывается пустая бутылка. — Организатор лично я, митинг санкционирован правительством Москвы.

— Что же вы в 91−м не митинговали? — язвит женщина у окна.

— Я тогда маленькая была, — оправдываюсь я, протягивая ей листовку. Рядом сидят двое контролеров и скептически кривятся. Вслед мне раздается: «Ну-ну…»

В переходе между вагонами лужа со спе цифическим запахом. Когда я ее миную, дверь за моей спиной распахивается и меня настигает небритый парень. «Бить будет!» — думаю я. «Дайте! Дайте еще ваши листовки!» — просит небритый, берет у меня две штуки и улетает в свой вагон. Я воодушевленно открываю новую дверь.

— Добрый вечер всем! Я ничего не продаю! Я раздаю бесплатно ваше гражданское право на нормальное транспортное обслуживание! — ору я уже в потоке импровизации.

— Да заткнись ты, раскричалась! — шикает на меня какая-то толстая тетка и, отвернувшись, продолжает рассказывать соседке о своей злобной начальнице. Но неприятия все же гораздо меньше, чем горячего внимания.

— Дайте мне про ваш митинг!

— Дайте две штуки!

Берут и студенты, и люди среднего возраста. Соседи снимают наушники: что это?

Через три вагона руки начинают вонять от тамбурных дверей. В ушах зудит заунывная песня бродяжки, у которой «умерла мама и осталось пять братьев». Мне приходит в голову, что можно попутно попрошайничать на штраф за превышение числен ности митингующих: листовки-то хорошо расходятся!

— Вас еще не достали отменяемые изо дня в день электрички? Не будьте пассивны, выходите на митинг у здания РЖД!

Очередная старушка вдруг осеняет меня крестным знамением. Треск дверей: в вагон вваливается толпа зайцев, убегающих от контролеров. Узнаю уже знакомые лица и немного огорчаюсь. Получается, что мои потенциальные протестующие спасаются бегством, вместо того чтобы встретиться с неприятелем лицом к лицу.

— Что раздают? Митинг? Давай! — парень, пробегая мимо, буквально вырывает из моих рук последний листок и исчезает в тамбуре. Его обступает курящая братия.

— Ребята, тут митинг.

— Да ну его к…

— Можете надеть заячьи уши, — смеюсь я, уклоняясь от волн сигаретного дыма.

— А-ха-ха! Это можно!

К одиннадцатому вагону листовки кончились. Но голос-то при мне. В очередном тамбуре звенят гитарные струны, артист настраивает гитару, чтобы начать перекрикивать ветер. Ж-Ж-Ж-ТУ-ТУХ-ТУ-ТУХ… Ж-Ж-Ж-ТУ-ТУХ-ТУ-ТУХ…

Короли и пешки
Час X настал. Иду к Новой Басманной. На плече гигантский мегафон. Матюгальник с хорошей дальностью в Москве стоит от двух тысяч рублей. А его аренда на сутки — тысячу. Но стоило дать клич в блоге, как нашелся добрый человек, который мне его одолжил. У меня звонят оба телефона попеременно: свой номер я оставляла во всех листовках.

— РЖД тут в пику вашему митингу шахматный турнир затеяло!

— Приходите быстрее! Здесь уже люди собираются.

— Бегом сюда! Здесь столько ОМОНа! — это уже мама.

Сердце стучит, как колеса электрички, с нарастающим гулом. Сердце падает в пятки, но ноги упорно ведут меня к памятнику Лермонтову. «Толпой угрюмою и скоро позабытой над миром мы пройдем без шума и следа…» Моя речь в кармане. Накрапывает дождь. Воображение рисует неуправляемую толпу, которая достает помидоры и яйца, чтобы швырять их в окна чиновников. И затеяла все это я! В эту минуту страх подминает гордость. Издалека вижу собравшихся в сквере фотографов. Медиашума к тому времени уже было очень много: интернет-СМИ, информационные агентства, «Эхо Москвы». Отступать некуда.

Под тенью деревьев поставлено железное ограждение. Меня ждет группа милиционеров. «Показывайте плакаты!» — требует самый толстый и важный. Стражи порядка, смакуя, рассматривают перемазанную гуашью бумагу и передают ее из рук в руки. Затем они снимают на камеру страницы моего паспорта, разрешение на митинг и заставляют расписаться в графе «ознакомлен» внизу распечатанного закона об экстремизме, читать который мне, разумеется, некогда.

— А если придет больше 50 человек, вы их пустите? Разгонять не будете?

— Пустим. Но вы пройдете со мной в ОВД, тут недалеко — сто метров. А потом явитесь в суд.

Играет музыка. За спиной Лермонтова, на расстоянии метров двадцать от меня, притаился шатер шахматистов РЖД. Лениво тянется игра. Я озираюсь вокруг. Журналистов человек тридцать. Ко мне подходят один, два, пять манифестантов… Семь… Пятнадцать. Где же толпы? Где недовольные? Где весь тот пыл возмущения, который я наблюдаю на платформе по утрам? Где двести человек, записавшиеся на «ВКонтакте»? Пересчитываю по головам — 29 человек. Две пенсионерки с Ярославского и Павелецкого направлений. Несколько граждан среднего возраста, которые мне потом сказали, что по такому случаю отпросились с работы. Несколько студентов с заячьими ушами. Плюс двое из коммунистических движений. Без знамен, но с пламенными речами.

Все по очереди воинственно кричат в мегафон все, что накопилось на сердце от любви к электричкам. Кто-то держит плакаты. После каждой речи наши двадцать девять глоток хором кричат: «Нет отменам электричек!» В этот момент музыку на шахматном турнире делают громче. «Из-за “Сапсана” железнодорожный переезд в Чуприяновке перекрыт часами! — кричу я в мегафон, сама не замечая, как впадаю в раж. — Стоят машины, стоят переполненные электрички, плебеи ждут, пока проедут патриции!» Тут же в микрофон с более мощными динамиками начинают что-то говорить на шахматном турнире. В толпу журналистов и митин гующих втискивается парень с какими-то листовками.

— Пошел отсюда! — замахивается на него один из митингующих. Я беру адресованный мне лист бумаги. «Последние пять лет именно усилиями РЖД студентам и пенсионерам предоставлялись льготы на проезд», «Отдельный путь для “Сапсана” стоит около 30 миллиардов долларов», «Участие государства — мировая практика», «В отмене электричек виноваты “зайцы”», «Грузоотправители больше не хотят оплачивать льготный проезд пассажиров», «Нужно соблюдать законы, а не перекладывать ответственность на перевозчика». Какая-никакая, а все же реакция. Оправдание. Вместо диалога.

Вечером подвожу итоги. В сухом остатке — бесконечная благодарность 29 неравнодушным, которые все-таки пришли митинговать. И понимание, что организовать акцию протеста под силу любому человеку. Гораздо труднее убедить людей, что отстаивать свои права нужно и возможно. Наши резолюции я отправляю в Федеральную антимонопольную службу, РЖД и правительства Москвы и Московской области. Но даже если оттуда придут дежурные отписки, результат уже есть — нас испугались. Милиции нагнали, потратились на организацию шахматного турнира: столы, красочные баннеры, зонтики, флажки… Я же на митинг потратила чуть больше тысячи рублей: на ватман, гуашь, кисточки и батарейки к мегафону.
Алеся Лонская

www.civitas.ru

При сегодняшней системе власти свои права и интресы могут защитить только сами граждане.