Дополнительное меню

Как Я уходил на войну (часть первая, не оконченная).

Изображение пользователя Евгений Кочевник.
+1
+4
-1

Всё началось ещё в далёких восьмидесятых годах, уже прошлого, двадцатого века.
Советский Союз приближался к своему, то ли трагичному, то ли логичному завершению, но тем не менее, всё ещё продолжал цвести махровыми кумачами, вдалбливая коммунистическую идеологию в незрелые умы типа моего, а Я тогда учился в школе и постепенно приближался к призывному возрасту.
Войн, на которые меня в 1988 году, вполне могла отправить моя великая и могучая родина было более чем достаточно — целых двадцать шесть, не считая холодной. Никарагуа, Мозамбик, Ангола, Эфиопия... четыре из них продолжаются и по сей день, о многих мы тогда даже не подозревали, в силу железного занавеса и политики партии. Больше всех остальных прочих, в то время пропагандировалась Афганская война, и такое словосочетание как «интернациональный долг» насмерть приклеилось именно к ней. Идеологическая машина сделала своё дело и Я, после получения приписного свидетельства, вместе со всей своей разношёрстной группой, из ГПТУ № 5, которое и по сей день располагается там же, возле автобусной остановки «завод Электрон», но теперь гордо именуется — Авто-лицеем, написал заявление, на имя военкома, с просьбой отправить меня на эту священную войну в качестве добровольца. Только после призыва, спустя два месяца, постепенно привыкая к армейскому распорядку жизнедеятельности, в Ракетных Войсках Стратегического Назначения, на Алтае, в городе Алейске, в/ч 34159, Я понял почему моё заявление не было удовлетворено и меня не направили пополнять ряды пушечного мяса — моя страна начала выводить войска из Афганистана.
После армии меня ещё очень долго, в течении шести лет, мотало по охранным структурам, и мысль о горячей точке, приблизительно до 30 лет, нет-нет но всплывала в мозгу, то ли затуманенном остатками идеологических вливаний, то ли жаждущим приключений. Тогда, в лихие девяностые, шансов выбрать себе войну у меня было ещё больше чем при достижении призывного возраста — в то время, по всему миру, шло 34 войны. Эфиопия, Таджикистан, Ингушетия... но особняком стояла первая Чеченская, которой бредило чуть ли не всё мужское население страны, в чьей крови ещё не перебродили эндорфины юношеского максимализма.
Помнится Я даже разок приходил в свой районный военкомат и спрашивал — в какую из горячечных точек планеты в данный момент идёт набор рекрутов. Но первая Чеченская к тому моменту уже отгремела траурными маршами, а Таджикистан и Эфиопия меня не вдохновляли.
Ближе к тридцати годам тестостеронные бури в моей крови поутихли и вместе с ними улеглось желание воевать. В 35 лет Я нашёл свои, поныне любимые специализации — видео-оператор и монтажёр.
Постепенно, с нарабатыванием опыта операторской работы, стало проявляться желание снять что-нибудь этакое, то что ещё ни разу не доводилось снимать, и тянуло почему-то, именно на экстрим. Я даже пытался найти место работы в МВД с целью участия в оперативной съёмке, но, как оказалось, этим занимаются сами эксперты-криминалисты и прочие сотрудники внутренних органов. Именно тогда и стали у меня появляться мысли о профессии военного корреспондента. Я советовался со своими знакомыми операторами и один из них, видимо побывавший ТАМ, хотя прямо об этом он так и не сказал, поняв что меня интересует, резко переменился в лице и с абсолютно серьёзным, может быть даже слегка испуганным видом сказал:
- Женя, не надо, там ад.
Минули, так называемые нулевые, начались десятые. Я к тому моменту уже очень давно работал с политиками, в качестве оператора-корреспондента, не считая редких подработок на городских празднествах. От свадеб, корпоративов и прочих детских утренников меня неудержимо тошнило при одном только воспоминании об оных.
И вот, недавно, в октябре 2015 года, в одной из командировок, проходивших недалеко от полярного круга, в городе Новый Уренгой, меня свело с бывшими добровольными ополченцами из Новороссии, которые не успев выбраться из окопов сразу рванули на выборы, в качестве наблюдателей. В связи с тем что Я не первый год, и по сей день, работаю в СМИ — новости почти ни когда не смотрю, не читаю и не слушаю, а то что попадает в уши тут же пропускаю мимо ибо знаю какое там враньё на вранье сидит и враньём погоняет. Война в Донецкой и Луганской областях, к тому моменту, шла уже второй год — кто-то там опять с кем-то воюет — ну и ладно, войн по планете всегда хватает, а тут вдруг поступили новости буквально из первых рук.
Мысли о профессии военкора вспыхнули с новой силой ещё в поезде, по дороге в Новый Уренгой, когда мы шумной компанией, количеством в 11 человек, курили в запрещённых местах и отбивались от проверки документов, устроенной полицией как раз в самый разгар учебной лекции-инструктажа по законному поведению наблюдателя на избирательном участке.
Потом было много размышлений, советов со знающими людьми, просто с друзьями и знакомыми, пару раз даже просыпался в ужасе от осознания того куда Я собрался вляпаться.
Специально попросил своего знакомого, бывшего добровольного ополченца, "покидать" мне роликов из сети по-страшнее, по-реалистичнее и по-правдивее что бы не осталось не малейших не договорённостей с самим собой.
В результате получил три официальных редакционных задания от трёх разных изданий, два устных ещё от двух изданий, второе удостоверение представителя прессы, в дополнение к одному уже имеющемуся, кое какие командировочные, и даже дополнительное оборудование, собрался, купил билет на поезд до Ростова на Дону и утром пятого ноября 2015-го года выехал.
Первые сутки в поезде меня трясло на нервной почве, Я постоянно пытался уснуть но ни чего из этого не получалось, не взирая на то что перед дорогой было двое суток почти без сна. Проводницы несколько раз пытались напоить меня настойкой пустырника, но Я упорно отказывался и только то и делал что хлебал чай литрами, благо что его запасы у меня были приличными. Курил по несколько сигарет подряд на редких станциях, ибо поезд был скорым, снова и снова пытался лечь и уснуть на своей верхней боковой полке, не получалось, сползал вниз и начиналось всё по новому кругу — мелькающие огни за окном мчащегося поезда, в качающемся вагоне, чай, сигареты.
Не верьте тем кто говорит вам что на войну уходить не страшно — это нахальное враньё, замешанное на браваде. Ещё как страшно — до судорог, до спазмов где-то в глубине нутра, до нервной дрожи. Кто-то прячет этот страх за лютой злостью, кто-то за истерической ненавистью, кто-то за наигранной радостью, кто-то за печальными слезами, кто-то за бодрым патриотизмом — но, тем не менее, боятся все, ибо страх это одна из многочисленных составляющих инстинкта самосохранения, а совсем не испытывают страха только люди поражённые крайне редкой болезнью Урбаха-Вите.
Насколько бы сильно не хотелось новых ощущений и впечатлений, новых кадров, быть причастным к событиям государственного масштаба или в патриотическом порыве смести врага свинцовым шквалом с просторов своей многострадальной Родины — жить всё равно хочется ещё больше, какой бы поганой, серой и никчёмной ни была эта жизнь. Этот страх преследует не всегда. В какие-то моменты отвлекаешься, забываешь о нём и он отступает, но потом, спустя время, накрывает с новой силой как будто очередной штормовой волной и ты снова начинаешь в нём беспомощно барахтаться, захлёбываясь, скрежеща зубами, сжимая кулаки и мобилизуясь на пределе своих возможностей.
На вторые сутки пути меня отпустило и Я проспал почти весь день и всю ночь, с редкими перерывами на еду, чай и перекуры на нечастых станциях. И как будто салютуя моей выдержке, сразу после Саранска, поезд номер 139, Новосибирск - Адлер запел!!! Я ни чуть не преувеличиваю - он именно запел!!! Я сначала не понял что изменилось в окружающем пространстве. Исчез, уже привычный, перестук вагонных колёс — поезд въехал на сплошное, бесстыковое железнодорожное полотно, и потом воздух наполнился не громкими но явно слышимыми басовыми переливами, перетекающими из ноты в ноту и составляющими какую-то запредельно замысловатую, плавную мелодию. Как будто басовая секция духового оркестра настраивала свои инструменты, но это была не какофония, не белый шум а именно мелодия - очень странная и тягучая но тем не менее гармоничная. Именно в тот момент Я впервые и очень отчётливо осознал что именно имел ввиду Борис Борисович Гребенщиков называя одну из своих песен Великая Железнодорожная Симфония.
- Что это? - удивлённо и даже слегка испуганно спросила моя соседка, - наш поезд поёт?
Я удивлённо и утвердительно покачал головой, забыв про остывающий стакан с чаем, в мельхиоровом подстаканнике.
В Ростове Я выгрузился полный решимости и как раскалённый нож сквозь масло прошёл через многочисленные патрули полиции, которых было не сосчитать, умудрившись не нарваться ни на один досмотр или хотя бы проверку документов, как внутри железнодорожного и авто-вокзалов так и в их окрестностях. Купил билет на международный автобусный рейс Ростов - Луганск и поехал покачиваясь на ухабах, навстречу неизвестности, солнцем палимый.
Пост пограничников с первого же взгляда произвёл на меня неизгладимое впечатление — под самую крышу обложенный чистенькими мешками с песком, в несколько рядов, с организованными пулемётными гнёздами и нишами бойниц в окнах. Как будто какой-то безумный архитектор помешанный на милитари стиле решил добавить нотку настороженности в повседневные будни погранцов — так сказать, что бы жизнь мёдом не казалась и бойцы не забывали о том что находятся не где-нибудь а на государственной границе, которую, во что бы-то ни стало надо держать на замке. Только совершенно нелепо над этими мешками, весёленько так, возвышалась крыша КПП покрытая ярко синей евро-черепицей, да проглядывал снежно белый сайдинг сквозь редкие амбразуры.
Мне однажды доводилось пересекать границу с Украиной, когда Я со своей юной подругой, авто-стопом добирался до Лисьей бухты расположенной на полуострове Крым. Было это ровно 10 лет назад и тогда на КПП у пограничников было шумно, людно и суетливо. На этот раз всё было в точности до наоборот. Из огромного рейсового автобуса, что-то типа Икаруса, вместимостью больше ста человек, вышли все семь пассажиров, включая меня, водитель с сопровождающим ткнули пальцем в пластиковую дверь и исчезли где-то среди переплетений шлагбаумов.
Ярко освещённое помещение КПП было гулко-пустым, даже пограничников не было на своих штатных местах. Откуда-то выскочивший водитель автобуса лихо пробежал через рамку металлодетектора и тот пронзительно заверещал. Звук заметался с оглушительной громкостью, усиленной эхом пустого помещения, между стенами, запутался в наших немногочисленных вещах и затих на высокой ноте.
Как будто из воздуха материализовались пограничники, встали где положено и началась проверка. Рентгенотелевизионная установка для досмотра багажа, документы, симпатичная пограничница, которой форма была очень даже к лицу а не как корове седло.
- Евгений Владимирович, вы в служебной командировке?
- Да.
- А почему у вас паспорт просрочен?
Мысли, до сих пор тянувшиеся вяло и неторопливо рванули с места в карьер как испуганная лошадь: «о Боги! Я же забыл поменять паспорт после исполнения 45 лет! Бляха, муха!!!» Сразу вспомнился тот въедливый майор из следственного комитета в Новом Уренгое который снимал с меня показания по доносу избирательной комиссии, по версии которой Я вместе с наблюдателями мешал их государственной деятельности. «Лучше бы документы проверил более внимательно вместо того что бы глупые вопросы задавать из разряда — где вы были с восьми до одиннадцати? Придурок при погонах!!!» Почему мне продали билет на поезд, как до Уренгоя так и до Ростова?!!! Почему мне продали билет на МЕЖДУНАРОДНЫЙ РЕЙС Ростов — Луганск!!! Во***Толпа дебилов не на своих рабочих местах — со мной во главе!!!
- А загранпаспорта у вас нет? - сочувственно спросила женщина в форме. Я в ответ только вяло помотал головой.
Загранпаспорт Я делал один единственный раз в жизни, в 2003 году, когда маячила призрачная возможность поездки в Германию с концертом, но этот паспорт был уже давным-давно просрочен и за полной ненадобностью оставлен дома.
Автобус от границы уехал в Луганск, увозя с собой на одного пассажира меньше. Потом меня очень долго мурыжил старший смены погранотряда, разглядывая пачку моих документов и с завидной регулярностью повторяя две фразы:
- Как же так, Евгений Владимирович?
И...
- Что будем делать, Евгений Владимирович?
Как же так Я лоханулся — Я и сам не понимал. А что делать теперь — не понимал и подавно. Возможно что мне показалось, но в интонационном подтексте второй фразы явно читалось: «сколько вы денег готовы нам предложить Евгений Владимирович»? Видимо старшой не поверил что на тот момент у меня в кармане было действительно 2 тысячи 100 рублей — ни больше, ни меньше. Но даже если бы с деньгами у меня было всё в порядке, Я бы всё равно не предложил взятку, и не потому что не умею этого делать, хотя это действительно так, а потому что мне противен сам процесс — можете считать меня идеалистом.
Старший смены отговорил меня от составления административного протокола, на котором Я, не понимая что делаю, некоторое время настаивал — «о попытке незаконного пересечения границы с просроченными документами», по которому мне бы светил штраф в размере полутора тысяч. Я как утопающий хватался за любую соломинку и надеялся на чудо — на то что этот протокол мне хоть чем-нибудь поможет во время обратной дороги, например при обращении за помощью к представителям власти. Смешно конечно, особенно в нашей стране, но тем не менее. Как выяснилось в последствии — старший смены пограничников оказался прав. Я и сам понимаю что он был прав, но это Я понимаю сейчас, в спокойной обстановке, сидя дома за компьютером, набирая этот текст и попивая чаёк с рулетиком — а тогда был форс-мажор, да ещё какой.
Денег на обратную дорогу у меня не просто не хватало — у меня их не было совсем, их должны были мне выдать непосредственно по прибытию в Луганск, а в Луганск меня упорно не пускали добросовестные пограничники.
Хоть у меня за спиной и есть опыт хождения авто-стопом по Рассее матушке, что-то около 60 000 километров, но проблема в том что на дворе был вечер, зима, две с половиной тысячи километров до Тюмени и Я как новогодняя ёлка игрушками был обвешан дорогостоящим оборудованием — та ещё история.
Потом некоторое время Я сидел в, так называемом, отстойнике в ожидании попутного автобуса до Ростова, обзванивая нужных людей и внимательно выслушивая всё что они обо мне думают. Очень быстро мне нашли место ночёвки в Новочеркасске, у местных нацболов, за что им отдельное спасибо и низкий поклон.
Вышла девушка в форме пограничника.
- Ваш автобус пришёл, проходите, - кивнула на турникеты, - приезжайте ещё, - очаровательно улыбнулась она, когда Я протискивался в узкий проход, - только с действительными документами.
- Хорошо, обязательно, - вяло улыбнулся Я.
Моим автобусом оказалось нечто огромное, служебное, опять почти пустое и промёрзшее до самых поручней. Довольно быстро мы долетели до поворота на Новочеркасск возле которого Я благополучно и выгрузился, а Фортуна, видимо, пока решила больше не показывать мне свою филейную часть и развернулась лицом — первые же люди у которых Я спросил как мне добраться до города и ходит ли ещё какой либо общественный транспорт, оказались родителями провожающими своих любимых чад, и тут же согласились меня подвезти до нужного места если Я подожду окончания проводин. Конечно же Я согласился подождать.
До нужного места доехали ещё быстрее чем от границы до поворота на Новочеркасск, где меня благополучно выловили и определили на ночёвку в квартире с отключенным электричеством. Все мои партизанские настроения о нелегальной переправке через границу, подпитываемые столь благодатной обстановкой, когда три взрослых мужика шляются по тёмной квартире с фонариками — очень быстро остудили ушатом холодных жизненных реалий. Следующий день прошёл в ожидании нужных звонков и поисках бесплатного интернета.
Отношение к ситуации у меня было двоякое — с одной стороны Я был рад тому что поездка сорвалась, хоть и по моей вине, но тем не менее не придётся лезть в окопы, под пули и осколки. С другой стороны, было крайне неловко из-за того что Я подвёл людей которые меня ждали в Луганске и не сделал той съёмки которую должен был сделать.
Очередная волна страха захлестнула меня вечером, после того как все ожидаемые звонки поступили а интернет нашёлся. Притихшие было партизанские настроения вновь зашевелились ибо отправляли меня ни куда-нибудь а опять к границе, в Донецк Ростовский, с целью передать агитационную литературу. Я, естественно, тут же по-напридумывал себе с три короба, что сейчас лихие подпольщики, тайными партизанскими тропами перевезут меня через границу, к месту назначения, в багажнике задрипанного Запорожца и Я ползком буду пробираться на передовую, осыпаемый комьями земли от близких миномётных попаданий — но не тут то было, жизнь как всегда оказалась более прозаична. Меня встретили на автовокзале Донецка Ростовского, подозрительно оглядели с ног до головы, забрали литературу, попращались и растаяли в туманной дымке.
Подумав на протяжении одной сигареты Я решил ещё разок проверить каким местом ко мне в данный момент повёрнуто колесо Фортуны и двинулся к местному КПП — а вдруг там пограничники более сговорчивые и пропустят меня с просроченным паспортом.
Провожатый нашёлся сам собой. Пока Я стоял на автовокзале и ждал приезда местных активистов за литературой, познакомился с парнем у которого кончился баланс телефона и он попросил отправить СМС — ему тоже надо было что-то передать знакомой девушке. Дождавшись её приезда мы двинулись к остановке маршрутных такси.
Парень оказался не в меру разговорчив, причём в основном на политические темы, благо что говорил он интересно - сокрушённо удивляясь тем людям которые не любят президента своей страны.
Длинная пешая очередь на КПП прошла очень быстро, беглая проверка вещей, на этот раз без рентгенотелевизионной установки для досмотра багажа, прямо на улице, на лавочке, под огромным навесом:
- Все от туда а вы туда, - обронил фразу пограничник проверявший мои вещи, как-то спокойно обронил, не холодно не тепло, не грустно, не весело - дежурно.
- Работа такая, - ответил Я с вымученной улыбкой.
- А каска с бронежилетом где?
- На месте выдадут.
- Счастливого пути, - козырнул он и кинулся к очередному пешеходу, типа меня только с меньшим количеством сумок.
Снова проверка документов очаровательной девушкой в форме пограничника и... история повторилась, в очередной раз доказывая свою цикличность.
- У вас паспорт просрочен.
- По командировкам замотался, - сокрушённо соврал Я, - забыл поменять.
- Сейчас к вам выйдет старший смены, ждите.
Я чуть не ответил «есть» и отошёл немного в сторону что бы не мешать остальной очереди.
Через пару минут ко мне вышел улыбающийся Гулливер в военной форме, задумчиво похлопывая моим паспортом по ладони. Я сам, в общем-то, не из низкорослых — 181 сантиметр это выше среднего, но на этого великана Я смотрел с низу верх круто задрав голову.
- Евгений Владимирович? - не прекращая улыбаться вопросил он откуда-то с верху, предварительно сверившись с паспортом.
- Так точно, - ответил Я подавив желание вытянуться во фрунт.
- Вас есть кем заменить в командировке?
- Нет, - абсолютно честно ответил Я.
- Сожалею, но ни чем не могу помочь, вам придётся вернуться, - протянул паспорт.
- Понимаю.
- Счастливого пути, - он протянул огромную ладонь для рукопожатия, моя в ней тут же утонула как детская, - меняйте паспорт и приезжайте опять, - и улыбка, не поддельная искренняя улыбка, не сочувствующая, не соболезнующая, а именно поддерживающая, чуть ли не физически подкрепляющая.
- Хорошо, обязательно.
В общем, меня опять развернули, примерно по тому же сценарию.
Ещё стоя в размышлениях и ожиданиях на автовокзале Донецка Ростовского, и предвидя финал попытки прорыва через второе КПП, Я поспрашал у местных водителей где здесь находится ближайшая федеральная трасса. Оказалось что находится она не так уж и далеко — можно сказать что за углом, в Каменске-Шахтинском, до которого часто ходят автобусы. Пересаживаясь в Донецке Ростовском на этот автобус Я опять заметил мило улыбающуюся мне Фортуну, но примечательно не это — примечательно то что Я очень отчётливо увидел её всю целиком, полностью и во всей красе, в ярком развевающемся платье, но это ещё не всё. Я увидел человека к которому она именно в этот момент времени и пространства стояла спиной. Она стояла между мной и пожилым водителем автобуса который сдавал мне шестьсот рублей сдачи с пятисот за пятидесятирублёвый билет. Тогда, цена каждой десятки, способной за долгую обратную дорогу обернуться желанным ливерным пирожком класса «тошнотик» или стаканом дешёвого кофе, вдруг резко прыгнула в такие заоблачные дали, что на вопрос водителя, верно ли он сдал мне сдачу, Я только быстро кивнул и промычал невнятное «угу».
Прости отец, мне действительно было крайне неловко тебя обманывать, хоть и с твоей подачи, но ситуация у меня тогда была аховая - как ни крути, с какой стороны не посмотри. Именно тогда ко мне пришло понимание того что когда Фортуна стоит к тебе попой это не так уж и плохо, главное уметь взглянуть на неё под другим углом и всё станет не очень то уж и мрачным. Я ведь не расстраиваюсь в те моменты когда у меня появляется возможность внимательно рассмотреть со спины фигуру стройной девушки, а ведь бывают и такие девушки которые, при всей своей стройности, лицом к тебе лучше бы вообще ни когда не поворачивались.
В Каменске-Шахтинском Я решил проверить расписание местного железнодорожного вокзала, сугубо ради очистки совести, ибо прекрасно понимал что ни на какой билет ни до куда мне не хватит, при всём желании — на тот момент у меня в кармане оставалось ровно одна тысяча сто рублей.
Узкая рамка металлодетектора истерично заверещала когда Я пропихивался сквозь неё со всеми своими пятью сумками. Закончив борьбу с ними, упорно пытавшимися зацепиться лямками за любую выступающую поверхность Я поднял глаза и понял что взят в плотное кольцо мрачными людьми в штатском, один из которых уже протягивал мне своё удостоверение оперативника, в развёрнутом виде.
- Проверка документов и досмотр багажа по программе антитеррористической деятельности, пройдёмте пожалуйста.
- Да, конечно, - спокойно согласился Я, выдёргивая из цепких лап турникета последнюю лямку и направился в указанном направлении, в сторону призывно распахнутой двери линейного отделения полиции, маячившего невдалеке толстыми прутьями решётки выкрашенной в казённый цвет.
По-моему доблестные оперативники были слегка удивлены мои спокойным поведением, внимательно наблюдая как Я отточенными за дорогу движениями, снимаю с себя боекомплект своего многочисленного оборудования и распределяю его на, по-армейскому, скромно-скупой лавке, при этом не теряя времени даром и кратко рассказывая о своих злоключениях. Без лишних вопросов и предложений достал пачку документов и положил на стол перед одним из оперов, как раз успев к тому моменту закончить безыскусный рассказ. Все мои многочисленные бумаги тут же разошлись по рукам. Особой популярностью пользовались удостоверения прессы — Слово Народа из-за фотографии, на которой Я изображён с длинными волосами на выпуск и огроменной бородой, способной заплетаться в 12-ти сантиметровую косу, а Трудовая Тюмень из-за грозно-официально выглядящих корочек, видимо чем-то напомнивших им свои собственные.
И тут, во второй раз за последние три дня, первый раз от пограничников, прозвучал сакральный вопрос уже давно не вызывающий у меня ни чего кроме гомерического хохота.
- А вы ни в какой секте не состоите? - спросил меня оперативник, разглядывавший до этого мою волосатую физиономию на удостоверении, а теперь смотрящий на меня глазами полными участия и сочувствия, граничащими с комичностью.
Хохотать Я конечно же не стал, дабы не портить начавшие налаживаться отношения, да и обстановка, мягко говоря, не располагала - не хватало мне ещё местной психушки и смирительной рубашки, со всеми вытекающими. Но от усмешки Я всё таки не удержался:
- Нет, это всего лишь борода и не более того.
Читать развёрнутую лекцию о вторичных половых признаках у мужчин, и о том что эти признаки не имеют ни малейшего отношения ни к сектанству, ни к терроризму, ни к религиозности, ни к вере как к таковой — Я конечно же тоже не стал, и всё по тем же причинам.
На выбор были проверены две сумки.
- Это штатив-монопод, хотите из чехла достану?
- Не надо, ствол калаша я и на ощупь определить смогу.
После окончания официальной части, разговор состоялся, в общем-то, вполне себе компанейский, на равных, как будто между коллегами по цеху.
- Ну как там?
- Стреляют.
- Это мы и сами знаем, граница недалеко, регулярно канонаду слышно.
На мой риторический вопрос что делать и как быть в сложившейся ситуации опера только развели руками, так же как и погранцы, повторяя очевидные вещи:
- Попросите знакомых перевести денег на карту.
Карты у меня с собой не было, потому как Я оставил её своему младшему брату, в надежде что на неё будут поступать гонорары за будущие репортажи, при помощи которых он сможет погасить долги за квартиру. А брать деньги в долг, увеличивая тем самым и без того не маленькую сумму, у меня не было ни малейшего желания. Да и к тому же, как выяснилось в последствии у дежурного по вокзалу, ближайший прямой поезд из Каменска-Шахтинского до Тюмени отправлялся только через двое суток. И при учёте такого расписания, даже если бы мне удалось у кого-то из своих, и без того не богатых друзей, вымогнуть не достающие полторы тысячи на самый дешёвый билет без белья — тут же логично возникал вопрос. Где Я буду жить эти два дня и чем питаться — а ведь это опять деньги.
Расставшись с бдительными операми и спросив у них напоследок: «где тут у вас можно кофейком разжиться, желательно с пирожком в комплекте», Я отправился на выяснение расписания движения и номеров маршрутных автобусов которые смогут довезти меня до ближайшего поста ДПС, дислоцирующегося на близкой федеральной трассе.
Когда Я втиснулся в приехавший автобус уже смеркалось, а когда выгрузился возле развязки на М4, называемой местным населением не иначе как Лиховской мост, рядом с которым как раз и располагался пост ДПС — было совсем темно.
Решив не искушать судьбу и заблаговременно избавить себя от лишних вопросов сотрудников ГИБДД, Я достал из сумки и напялил на себя свою рабочую жилетку ОБСЕ, отжатую в своё время у небезызвестного ныне депутата государственной думы Ильи Пономарёва — с крупными надписями ПРЕССА и прочим текстом, включая на спине выдержку из статьи 144 УК РФ. Надпись ОБСЕ была предусмотрительно зашита группой крови, дабы не приходилось постоянно объяснять что Я не верблюд и ни к какому ОБСЕ не имею ни малейшего отношения.
Шляния по обочине не освещённой федералки, в ночное время суток, чревато разнообразными неприятными последствиями, начиная от не в меру любопытных местных жителей под шафе и заканчивая наматыванием тебя на колесо большегрузной фуры мчащейся с огромной скоростью — знаю об этом не понаслышке. Поэтому ядовито жёлтая жилетка с салатовым оттенком и знаками различия, чем-то напоминающими не то сотрудника ДПС, не то дорожного рабочего, была как раз к месту.
Наряд ДПС, во главе со старшим смены, оказался на удивление адекватным, понимающим и даже не без чувства юмора, основательно тяготеющего к тёмным оттенкам, но при этом не менее привлекательного.
- Товарищ старший лейтенант, вы бы хоть документы у меня проверили и сумки досмотрели, а то ведь потом поймают какого-нибудь террориста — на меня думать будете.
- Будем, - серьёзно откликнулся старлей.
Через крайне не продолжительное время Я уже лихо катил в стороны Москвы, устроившись в мягком кресле и, вот она ирония судьбы — ехал Я в международном рейсовом автобусе Донецк — Москва, только на этот раз Донецк был не Российским а Украинским.
Я ни когда не был силён в географии, и сейчас разглядывая карту Я понимаю что можно было конечно пойти от Каменска-Шахтинского более коротким путём — через Волгоград на Саратов, Самару и далее по списку — Уфа, Челябинск, Тюмень. Понимал Я это и тогда, но на дворе была ночь, а ночевать в лесу, в ноябре, даже в относительно мягком климате, да ещё и с кучей съёмочного оборудования — идея, мягко говоря, не выдерживающая ни какой критики. Главной задачей на тот момент было двигаться хотя бы в приблизительно нужном мне направлении да ещё и умудриться хоть немного подремать во время этого движения.
Вся ночь прошла в автобусе, сначала под нескончаемых Интернов, транслировавшихся водителем и его напарником на прикреплённый к потолку телевизор, а потом под тихое сопение дремавших пассажиров и гул трассы мчащейся под колёса машины.
На первой же стоянке случившейся после моей погрузки в автобус, довелось наблюдать жутковатую картину. Пьяный до невменяемости мужик огромного роста, шатаясь медленно брёл вдоль выстроившихся на парковке машин и пожимал руки всем подряд. Возле моего автобуса его почему-то затормозило, и судя по дальнейшим невнятным репликам, остановила его именно табличка говорящая о том что автобус едет из Донецка в Москву.
- Я ж за вас воевал! - громогласно вещал он, - а вы то почему бежите!? У меня ранение, контузия! Я ж за вас последнее отдам! Вы же братья мои! Сестрёнки! Д-Н-Р!!! Д-Н-Р!!! Д-Н-Р!!! А-А-А-А-А-А-А!!!
До войны Я доехать так и не смог, но она уже и так была здесь — в покалеченных ей же самой людях.
На следующей стоянке, возле жавшихся друг к другу разнокалиберных павильонов и кафе Я нашёл большой початый пакет каких-то сухариков, на другой стоянке, почти полную полутора-литровую бутылку американской отравы — Фортуна продолжала улыбаться.
Когда Я проснулся на рефлексах, почти перед самой остановкой, на которой мне нужно было выйти, водители уже давно сменились и один из них спал на первом ряде кресел, вытянув ноги через проход. Не знаю что им наговорили любители чёрного юмора в форме ДПС, но выгружая меня возле поста, под Каширой они попытались таки стрясти с меня денег, но Я прикинулся валенком и был отпущен с миром.
Где-то рядом проходило Каширское шоссе, и располагался населённый пункт давший название этому шоссе. Автоб***тил к Москве, а меня очередные ДПС-ники снова подсадили в автобус, с которого Я выгрузился буквально через 20 километров, на глухой развязке, от которой уходила трасса в сторону Челябинска, если верить дорожным знакам. Фортуна помахала мне на прощанье ручкой, медленно растворяясь в предутренних сумерках, слегка замешанных на моросящем дождике, сквозь который Я и потопал в поисках следующего поста ДПС, оставляю столицу Московской области с лева по курсу, было около семи часов утра.
Идти пришлось довольно долго, с одним привалом на какой-то глухой автобусной остановке.
Патруль ДПС открестился от меня сразу после того как Я выдал своё дежурное «здравия желаю», фактически без паузы:
- Мы не подсаживаем, даже совершеннолетних — начальство запретило, в связи с угрозой терроризма.
- Челябинск-то хоть там, - махнул Я рукой в ту сторону в которую планировал двигаться, - Я верно направление выбрал.
- Да, верно.
Ну что ж, и на том спасибо.
Плечо между М4 и М5, на тот момент, особо резвым трафиком не славилось, и практически весь день у меня ушёл на классический авто-стоп — короткие переезды, долгие ожидания следующей попутки, готовой меня подхватить, длинный драйвер всё ни как не попадался. К вечеру, пройдя Рязань, промокший и замёрзший Я оказался на перекрёстке возле посёлка Шилово. Помёрзнув ещё какое-то время, решил что глупо на ночь глядя уходить от этого посёлка, который располагался всего-то в шести километрах от трассы и имел железно-дорожный вокзал, в котором, в крайнем случае, можно было переночевать, а при достаточном везении купить билет до какой-нибудь станции в сторону Тюмени — до какой хватит денег.
На ближайший поезд, местного формирования, до Челябинска, денег не хватало, до его отправления оставалось чуть меньше двух часов, и ни на что не надеясь Я отправился в линейное отделение полиции, где застал, как выражался подполковник Гоцман — картину маслом.
Старший смены был в дрова, ладно хоть одет по гражданке, а то зрелище бы совсем зашкаливало. Хорошо хоть что его помощник был как стекло и временами направлял путавшиеся мысли своего начальника в нужное русло. Половина дежурного состава провинциального вокзала отмечала день милиции, половина несла службу, на дворе царило десятое ноября. Ну и правильно, а что ещё делать в захолустном посёлке, на железнодорожной станции которого даже не предусмотрена такая должность как дежурный по вокзалу — есть только один единственный кассир и больше ни кого, который по совместительству ещё и начальник вокзала — твори что хочешь пока районное начальство не нагрянуло.
Старшему смену линейного отделения полиции было явно очень тяжело следить за логическими линиями моего рассказа, о том какими такими попутными ветрами меня зашвырнуло к ним в гости. Пошатываясь он пытался задавать наводящие вопросы правильного полицейского, строго следуя служебным инструкциям, что давалось ему с огромным трудом. Когда мой рассказ добрался таки до того места в котором мне не хватало пары сотен до скоро отправляющегося в Челябинск поезда местного формирования, он просиял:
- Сейчас хватит, - пошли. Фортуна плавно развернулась ко мне лицом и томно улыбнулась.
Поговорку — мир не без добрых людей, можно смело перефразировать в — мир не без добрых полицейских. Ну и что что пьяные — зато добрые. Видимо в честь праздника, в силу принятого внутрь и с целью избавиться от лишнего бомжа на вокзале — своих хватает, старший смены линейного отделения полиции железнодорожной станции Шилово, добавил мне недостающие деньги на билет до Челябинска, ещё накинул пару сотен сверху, пожелал удачи и удалился на продолжение банкета — вот такие пирожки с котятами.
С целью проветриться, обдумать произошедшее а заодно и покурить, Я вышел из вокзала, отошёл положенные по нынешним законам 15 метров от входа и рассеянно смолил сигарету, когда подъехал наряд полиции и лихо прошествовал мимо меня прямо по газону.
- Здравия желаю, - поприветствовал Я их на радостях, - с праздником.
- Спасибо, - скупо ответствовали суровые стражи порядка и вошли в здание вокзала.
Ждать и догонять — худшие из занятий, время тянулось медленно, с сумками особенно не погуляешь, внимательно изучив все плакаты по технике безопасности в случае чрезвычайных ситуаций, сходив в ближайшее местное кафе Я сжевал пару пирожков под кофе, вернулся на вокзал и решил разведать как там обстоят дела на привокзальном перроне. Отойдя к урне, расположенной подальше от входа, Я закурил и тут же пожалел об этом. Из-за кустов ко мне неторопливо шествовал тот самый наряд который Я поприветствовал на привокзальной площади.

Поделиться

Комментарии

Хорошо пишет.

Отлично!
1
Неадекватно!
0

а ты что умеешь хорошо делать?

Отлично!
0
Неадекватно!
-2

"Эротический облом.

Искал клубнички Вова в Украине,
он думал как в России - отсосут,
но на Майдане звездюлей вломили ...
Ведь Украина - это вам не тут!"

Отлично!
1
Неадекватно!
0

"Тупорылая вата рулит,согласны даже жрать фуражную пшеницу с тараканами,лишь бы нацлидер был доволен
Я ***ю с быдлоты - ***уют в магазин,видят цены,костерят правительство,закупаются гнильем и просрочкой,и тут же сплачиваются вокруг лидера. И никто не задается вопросом - с какого ***то все это?????
зы. пардон за плохой французский ..."

Отлично!
1
Неадекватно!
0

матильда,у тебя не французский плохой,у тебя вообще язык поганый.ты-дерьмо подпиндосовское,и место твоё-под ободком унитаза.если мишу2% закидали продуктами,то тебя просто макнут башкой в урну,это я тебе обещаю.

Отлично!
0
Неадекватно!
-2

А между тем Владимир Владимирович вновь демонстрирует заботу о простых людях
людях труда:
"Владимир Путин утвердил закон о повышении ставок акцизов на бензин и дизельное топливо

Они увеличатся на два рубля и на один, соответственно.
Специалисты уже предупредили, что увеличение акцизов может привести к повышению оптовых цен на бензин, а также ухудшению качества топлива у владельцев мелких АЗС."
http://echo.msk.ru/news/1721418-echo.html

Отлично!
1
Неадекватно!
0

а что тебе до этого бензина-твоя страна-пиндосия.к сентябрю вас раздавят,как клопов.

Отлично!
0
Неадекватно!
-2