«Перспективы гражданского общества и проблемы гражданской солидарности в России»

1 марта в конференц-зале Международного «Мемориала» в Москве прошел семинар «Перспективы гражданского общества и проблемы гражданской солидарности в России», организованный Аналитическим центром Юрия Левады и обществом «Мемориал» при участии представителей гражданских движений и организаций России – первое мероприятие нового проекта дискуссионных междисциплинарных семинаров «Демократия в России».
Проект «Демократия в России» призван объединить исследователей, активистов гражданских организаций, экспертов, журналистов и всех заинтересованных лиц для обсуждения проблем демократизации, гражданской солидарности и преодоления тоталитарного прошлого в России. Он будет проведен в 2011 году на базе социологических исследований Левада-центра с участием российских и зарубежных экспертов.
Задав ключевой вопрос: «Почему демократия в России не получилась?», директор Левада-центра Лев Гудков отметил, что одной из больших проблем является используемый экспертами понятийный аппарат, аморфный и не адекватный для описания продукта распада тоталитарного общества, которым является современная Россия. Лица и группы, выступающие от лица демократии, часто не заинтересованы в ориентации на общественные интересы и вообще не знают, как с ними работать – отсюда нетерпение и утопизм ожиданий. Важнейшая задача – поставить диагноз, насколько мы адекватны ситуации, найти аналоги в других эпохах, обществах и политических системах и сделать прогнозы; понимание по-своему важнее, чем практика – понимание нельзя отнять: если человек что-то понял, он уже живет в соответствии с этим пониманием и влияет на других.
Модератор семинара, политолог Татьяна Ворожейкина обозначила цель семинара – соединение в рамках общей дискуссии экспертов-теоретиков и практиков гражданских движений в России. До сих пор (за исключением инициатив Института «Коллективное действие») это две слабо взаимодействующих сферы.
Татьяна Ворожейкина предложила рабочее определение понятия «гражданское общество» – это «неполитическая публичная сфера, где действуют свободные и автономные по отношению к государству ассоциации, движения и индивиды» и поставила пять вопросов, важных для дальнейшей дискуссии: 1. Ведет ли развитие процессов самоорганизации, которое мы видим с 2005 года, к становлению такой неполитической публичной сферы? Придает ли это структуру и усложнение обществу? Происходит ли становление субъектов гражданского общества? 2. Какой характер носит взаимодействие новых общественных организаций с государством – это традиционная адаптация общества к государству или становление независимых от коррумпированного государства структур? 3. Все общественные движения в России вынуждено полизируются. Все они возникли в столкновении с произволом госчиновников – это демократизация, преодоление 500-летней модели власти или просто лобовое столкновение с госструктурами, не вызывающее ничего, кроме ответных репрессий? 4. Происходит ли переход из дополитического пространства в политическое (например, такой переход в считанные недели произошел с защитой Химкинского леса)? 5. Какова роль самозащиты в становлении гражданского общества? С самозащиты начиналось становление демократического политического пространства в развитых странах (западные профсоюзы) и так происходит сейчас в развивающихся странах, однако здесь есть противоречие, которое обозначил Б. В. Дубин: задачей всех движений является защита своих интересов, тогда как гражданское общество – это защита интересов всех групп, прежде всего чужих.
Социолог, сотрудник Левада-центра Денис Волков поставил целью своего выступления «перекинуть мостик» между экспертами и общественными активистами, основываясь на результатах свежего исследования, в рамках которого были опрошены 100 лидеров общественных инициатив и НКО в шести крупных городах России (Москва, Владивосток, Красноярск, Калининград, Пермь, Саратов). Он перечислил важнейшие проблемы, прозвучавшие в ответах респондентов.
1. Неуспех гражданского общества во многом объясняется тем, что не созданы институты, которые хотя бы частично опирались непосредственно на ресурсы населения (а не на западные фонды), и сегодня важно переориентировать услуги на запросы, существующие на своей земле.
2. Вынужденная политизация общественных структур, которые фактически замещают неэффективные государственные структуры – заинтересованные люди лучше делают то, чего не делают немотивированные чиновники, но последние зачастую не терпят подобной «конкуренции».
3. Исчез парламент, где представительские партии взаимодействовали бы с государством – теперь их роль вынужденно приходится выполнять НКО. Станет ли это источником новых партий?
4. Смена поколений в общественных организациях – разрыв существует как внутри «старых» организаций, так и между «старыми» и «молодыми» организациями.
5. Осознание потолка своих возможностей и необходимость профессионализации деятельности – это и проблема и ресурс развития.
6. Баланс между свободой и зависимостью от источников финансирования.

Свои видение гражданской активности в России описала социолог, директор Института «Коллективное действие» Карин Клеман. Гражданского общества как совокупности институтов в России не существует, отметила она, но есть граждане и коллективные субъекты гражданской активности – объединения и движения. Карин Клеман оговорилась, что не сильна в количественных оценках, но примерно 10% населения страны она рассматривает как протестное. НКО, ориентированные на демократические ценности, в целом оторваны от населения, в то же время существуют активные протестные движения – обманутые соинвесторы, жители общежитий, автомобилисты, экологические инициативы, неформальная молодежь и т. д. Наиболее массовым было движение против монетизации льгот. Очень важно, что в этих движениях участвует обыватель – не самый богатый и не самый бедный представитель наиболее пассивной части населения, которому есть что терять. Проблема – разобщенность этих движений, разбросанных по огромной стране, слабая солидарность, отсутствие правил взаимодействия между ними. Власти разными путями стремятся внести раскол между ними. Но есть успешные примеры коалиций – движение в защиту подмосковных лесов, сайт «Однодольщики.ру» и др., были всероссийские акции. Оптимальный уровень консолидации – город, например, Калининград, Иркутск. Здесь может формироваться гражданское общество и публичное пространство. Коалиции способны занимать центральные площади городов во время акций. Городские организации способны найти общие точки и интересы, установить каналы взаимодействия с властью. Возможно ли массовое движение, чтобы оно влияло на систему господства – подчинения? Да, при соблюдении условий: опора на повседневную жизнь обычных людей, активизация обывателей и появление лидеров, переход от локальных задач к общему делу, опыт солидарных действий, создание организаций с ясными правилами взаимодействия. Если сравнивать российскую практику с французской, то в России особенно заметно отсутствие проекта будущего у большинства людей. Люди должны думать и беспокоиться о том, в каком обществе будут жить их дети. «Надо больше мечтать», – этим словами закончила свое выступление Карин Клеман.
Затем дискуссионный стол заняли активисты гражданских движений.
Общественное движение «АрхНадзор» представила член его координационного совета, историк и журналист Наталья Самовер. Еще 3-5 лет ничего нельзя было о сохранении культурного наследия, а сейчас достаточно включить утюг, чтобы услышать оттуда новости на эту тему, – сказала она. «АрхНадзор» – не политическое и не протестное, а просветительское движение, цель которого – сохранение и углубление культурной идентичности москвичей, сопротивление культурному нигилизму. Граждане уже научились чтить Уголовный кодекс, пора научиться также чтить и неплохое, но бездействующее законодательство о культурном наследии. Работа «АрхНадзора» не выходит за рамки Москвы, но его активисты готовы обмениваться опытом и учить единомышленников в других городах. Мы имеем дело с обществом, лишенным уверенности в себе, и нужно объяснять ему, что можно законно, без опасения, что вас побьют, решать свои проблемы – в этом смысле участие в акциях движения становится первичной гражданской школой для многих москвичей.
Движение в защиту Химкинского леса представила его лидер Евгения Чирикова. Нас объединяет то, что мы живем в обществе, которого нет. Многие по инерции верят, что живут в стране, имеющей какие-то общие цели, помимо обогащения небольшой группы властвующих лиц («Все моря на луц перевели», как говорилось в фильме «Кин-дза-дза»). Поэтому главная проблема – борьба не с государством, а с менталитетом населения. Движение экологов препятствует беззаконию чиновников («коррупция – это когда группа людей сговорилась и поделила то, что им не принадлежит»), поэтому коррумпированная власть агрессивно и также беззаконно реагирует на акции движения. «Мы честно предупреждаем своих участников, что их могут побить ни за что». Однако чем жестче ведут себя власти, тем быстрее происходит объединение разных движений. Например, чтобы автомобилисты поддержали экологов – это нечто в мире почти неслыханное, а в Москве такой опыт есть.
Руководитель московского представительства Федерации автовладельцев (ФАД) России Сергей Канаев рассказал о работе ФАД, с 2006 года объединяющей организации России, так или иначе защищающие права автомобилистов. Она насчитывает 89 тыс. сторонников в 95% регионов РФ и продолжает интенсивно расти. ФАД – четкий, продуманный на десятилетия социальный проект; ее главные цели – повышение безопасности на дорогах и снижение стоимости владения автомобилем. ФАД занимается лоббированием интересов автовладельцев на федеральном уровне и решает многообразные практические дела. Для ФАД гражданское общество – не идеальная конструкция, а сообщество людей, имеющих свои конкретные интересы и способных их согласовывать. Основной капитал организации – доверие людей.
Председатель межрегионального общественного движения «Комитет по защите прав автомобилистов» и координатор «Общества синих ведерок» Алексей Дозоров представил сразу оба этих движения – Комитет, имеющий формальную структуру и специализирующийся на более узкой работе, чем ФАД – юридической защите прав автомобилистов, и чисто виртуальное «Общество синих ведерок», которое родилось из шутки в апреле 2010 года, когда российские водители стали устанавливать игрушечные ведерки на крышах своих машин в знак протеста против мигалок на машинах высокопоставленных чиновников. Оба движения являются неполитическими, хотя «синие ведерки» вызвали такой резонанс, что их представителей даже стали приглашать в Государственную Думу, например, для обсуждения закона о полиции.
Выступление координатора движения обманутых дольщиков «Однодольщики.Ру» Игоря Гульева было самым ярким и эмоциональным. «Обманутые дольщики – это страшная судьба, – сказал он. – Дело не в том, что мы – дураки, которых обманули». Любой человек, купивший жилье, рискует оказаться жертвой мошенников, которых покрывают чиновники и суды, работающие на свой карман. По России стоят сотни тысяч недостроенных домов, тогда как люди, вложившие в них все свои средства, остались бомжами. «Первые два лица государства минимум пять раз по телевизору обещали мою проблему решить», но обещания так и остались обещаниями. Худо-бедно удалось поставить под контроль нечестные банки, а разбираться с нечестными застройщиками почему-то невозможно. Иначе как объединившись, с этой властью ничего сделать не получится.
Присутствующие буквально засыпали активистов вопросами, которые касались политической ангажированности и активности общественных движений, их взаимодействия со СМИ, слабой «мобилизационной способности» по сравнению с националистскими движениями и акциями.
Завершая семинар, Татьяна Ворожейкина отметила, что в выступлениях активистов обнаружилось противоречие в оценке роли государства: Наталья Самовер и некоторые выступавшие из зала говорили о государстве как инструменте решения проблем общества, Игорь Гульев и Евгения Чирикова – о том, что такого государства просто не существует.
«А есть ли здесь государство, помимо частных интересов чиновников? В случае дольщиков ситуация предельная. Я считаю, что Игорь сделал важнейшую вещь: он показал, что она может быть предельной для всех. С этим действительно может столкнуться каждый. Это не "стигматизированные люди", как любит говорить А. Г. Левинсон, это не "стигма", то есть проблема бедных и несчастных. Нет, это проблема любого из нас, просто лично нас она не коснулась и поэтому мы адаптировались. Мы живем в адаптированном состоянии, потому что такого удара не получили, или потому, что мы в менее предельной ситуации, как в ситуации Химкинского леса – Женя Чирикова очень хорошо об этом сказала, – как и многие другие люди, считаем, что "если они там решили, то ничего изменить нельзя". Чем больше будет людей, которые показывают своим опытом, что можно изменить, тем большего мы сможем добиться. Здесь никто не произнес слова "успех", а мне кажется, что даже частный успех в любом деле имеет важнейшее значение, чтобы люди перестали адаптироваться.
Теперь о государстве. Мне кажется, что отсутствие государства, существование под видом государства конгломерата частных интересов неизбежно политизирует любое общественное движение. Мы не встречаемся с государством, а встречаемся с частником в худшем смысле этого слова, как бы он не назывался. Он может называться мэром города, может называться национальным лидером – всегда за этим частный интерес чиновника. Мой вопрос ко всем лидерам общественных движений: что с этим делать? Ведь один раз мы это уже проходили: в конце 80-х – начале 90-х происходил массовый уход общественных лидеров в политику. Их там "растворили". Уйдя туда, они ослабили общественное движение. Не хочется пережить второй раз такое, а то, что все может обостриться – вполне реально.
Египет был совершенно мертвым местом, где ничего не было, никаких общественных организаций – в Тунисе хоть профсоюзы были, а там вообще ничего. Всё под катком этой власти. Вероятность того, что такое может произойти в любом месте, очень высока.
И я сейчас говорю об опасности того, как столкнутся с этим общественные организации, которые правильно говорят, что они не политические. Не потому что политика – это грязное дело, не потому, у нас нет политической сферы – это все правильно говорилось, а потому, что, с моей точки зрения, только из этой дополитической сферы, из того, что называли "неполитической политикой", о которой много, красиво и убедительно писал Вацлав Гавел в книге "Сила бессильных", только и может родиться настоящая демократическая политика.
Как здесь не торопиться, как дать этим структурам прорасти и вовлечь в них людей – чтобы вновь не пережить то, что мы уже пережили?»
http://gladkeeh.livejournal.com/147820.html