Несогласие и непримирение

"Автоном.орг"
Революция по-прежнему цель!
В этом году впервые годовщина Октябрьской революции не будет государственным праздником. Господствующий класс наконец-таки сбросил с себя тяготившую его маску лицемерной радости по событию, впервые в истории человечества покусившегося на самое для него святое, на собственность.

В этом году в этот день мы впервые за последнее десятилетие не увидим на телеэкранах показные кривляния «звёзд» шоу-бизнеса, бурно радующихся по поводу очередного «согласия и примирения»: ведь им подобных 88 лет назад в день подлинного «не согласия и не примирения» выкидывали из театров и варьете революционные матросы и рабочие, расчищая путь в искусство многомиллионным массам талантливой молодёжи из рабочего класса. «Стодюймовками глоток старьё расстреливай» – это о них писал Маяковский. Но сегодня правят бал тени тех, кто тогда был экспроприирован и скинут с пьедестала истории.

Превращением 7 ноября в обыкновенный рабочий день власть имущие наглядно показали трудящимся, как они относятся к событию, попытавшемуся во «всемирно-историческом» масштабе навсегда вычеркнуть из всех языков мира слова «угнетение» и «эксплуатация». И это к лучшему: что общего у сталевара Магнитогорска, шахтёра Воркуты и строителя-гастарбайтера Москвы и у всех других безымянных рабочих по всей России, с господами Потаниным, Сурковым, Медведевым, Абрамовичем и другими воротилами «отечественного» бизнеса и по совместительству, главными спонсорами режима Путина-Фрадкова, кроме пропасти, что разделяет их интересы? Реакция же «российской политической элиты» показывает только одно – они боятся. Боятся, что когда-нибудь народные массы России вновь поднимутся и, как 88 лет назад, выметут метлой революции весь этот капиталистический сор. И надо сказать, боятся не без причины.

Изначально с момента своего возникновения объявление 7 ноября «днём согласия и примирения» выглядело очень уж натянутым: он не привёл ни к согласию, ни к примирению. Да и как можно «согласовать» и «примирить» интересы буржуазии и рабочих, тех, кто трудится и тех, кто присваивает результаты чужого труда! Всё это порождало раздражение и иронию у одних, и неудовольствие у других. Ведь как же так, восклицали власть имущие! «День» «согласия и примирения» есть, а согласия и примирения как не было, так и нет! Рабочие по-прежнему бастуют, студенты по-прежнему устраивают акции протеста против реформы образования, а уклонистов от армии, ведущей уже десятый год колониальную войну в Чечне, с каждым годом становится всё больше и больше. Поэтому в прошлом году прокремлёвские историки и раскопали другую псевдоисторическую дату для мифического «общенационального единения» – 4 ноября. Она не отягощает их желудок неприятными воспоминаниями 1917-го года. А так, 4 ноября – день как день: одни феодалы-крепостники (польские) были изгнаны другими более удачливыми феодалами-крепостниками (русскими). И те и другие хотели грабить крестьян, отбирать у них результаты их труда. Победили более расторопные. Мало того, на костях погибших в Смуту, утвердилась кровавая династия Романовых, продолжавшая дворянский террор против собственного народа вплоть февральского восстания 1917 года… Изобрети известный советский скульптор Мухина свой знаменитый «гранёный стакан» в ноябре месяце, вполне может быть мы бы сейчас праздновали не день «освобождения от поляков», а день «гранёного стакана». Чем не «согласие и примирение»?

Но у 7 ноября есть ещё и другая сторона, делающая далёкие события Октября актуальными для рабочих России и по сей день. Сам факт свершения революции и события последовавшие за ней, отчётливо показали, что рабочий класс может управлять страной и без продажных политиканов-корыстолюбцев и бюрократов-чиновников, и может защитить собственные завоевания.

Одними из первых декретов II Съезда рабочих и солдатских Советов были законы о резком сокращении рабочего дня с 11 до 8 часов и установлении оплачиваемых отпусков, о рабочем контроле на производстве, когда рабочие стали подлинными хозяевами собственных заводов и фабрик, о безвоздмезной передаче всего жилого фонда рабочим и их семьям, и декларация прав народов России, уничтожившая преступную Российскую империю, не принёсшую разноплемённым массам рабочих и крестьян, населявших её, ничего, кроме трёхсотлетнего рабства, угнетения и нищеты. В этих мерах нет и тени «согласия и примирения». Здесь есть лишь только восстановление единственно возможной из справедливостей – классовой справедливости. Вот почему власть и капитал имущие боятся даже малейшего воспоминания об этих событиях, давая их на откуп шутам из КПРФ – уж кто-кто, а Зюганов и Ко известные мастера политической профанации!

Проводимые правительством Путина-Фрадкова неолиберальные реформы со всей своей наготой показывают, что идеи Октября для рабочего класса не перестали быть актуальными. Принятый в прошлом году Трудовой кодекс, фактически санкционирующий возможность со стороны «работодателя», как теперь модно нынче стало называть капиталистов, бесконтрольно удлинять рабочий день и заметно сужающий для рабочих легальные возможности борьбы за свои трудовые права; принятый в этом году новый Жилищный кодекс, фактически санкционирующий то состояние, по которому молодой рабочий никогда не получит собственного жилья, и отныне его уделом становится койко-место в общежитии, из которого его сразу же выгонят, как только он перестанет приносить хозяевам прибыль; принятие нового пенсионного законодательства, по которому государство и капиталисты полностью переложили заботу о пенсии на плечи рабочих, – всё это показывает сегодня как никогда актуальность тех мер, что были проделаны в Октябре. Сокращение рабочего дня без снижения зарплат, рабочее самоуправление на производстве, передача всего жилого фонда нуждающимся в жилье рабочим и членам их семей, прекращение колониальной войны на Кавказе и признание за народами России права на самоопределение, остаются целью для революционных левых и сегодня.

Но мы также не должны забывать не только о положительном опыте второй Русской революции, но и об отрицательном. Во многом из-за того, что рабочие и крестьяне передоверили бразды общественного управления внешним по отношению к ним партиям и вождям и произошло перерождение великого социального эксперимента. Массы оказались обмануты в своих ожиданиях, и на костях погибших героев Гражданской войны и Кронштадтского восстания воцарилась сталинская контрреволюция: сплав террора и партийной бюрократии. Но и она, старавшаяся схоронить под грудами лжи и клеветы все воспоминания о реальных фактах и социальных движениях, так и не смогла скрыть самого главного – того мощнейшего революционного импульса, что вырвал многомиллионные массы людей труда из нищеты и прозябания, и, хоть на короткий миг, но сделал их творцами собственной истории и господами своей судьбы. Превратил «электорат» в НАРОД, чётко осознающий «громадность исторических задач» стоящих перед ним и единый в своём порыве свершить их.

Никакого доверия всем тем, кто хочет от имени рабочих править и командовать. Все политиканы обещающие «всеобщее благо» в случае прихода их или их партий к власти при существующей системе, в какие бы они одёжки не рядились, даже самые «коммунистические», на самом деле хотят только одного – самим сесть на шею трудящимся и пролезть на рабочей хребтине во власть. Вот какой основной вывод из Русской революции для рабочего класса. Власть рабочим коллективам, а не партиям и политикам – вот наш лозунг.

Революция по-прежнему цель.

Михаил Галайда