Рыба гниет с головы: Откаты президентской администрации

Разоблачения Управления Президенсткой администрации
Перепечатка из Новой газеты

Корпус «Приморский» санатория «Сочи» обойдется бюджету на 800 млн дороже: там дважды постороят одну дорогу, дважды зальют один и тот же фундамент

Прошло больше месяца с тех пор, как председатель правления ОАО «Москонверспром» Валерий Морозов обвинил чиновников Управления делами президента (УДП) во взяточничестве и коррупции, однако до сих пор из правоохранительных органов нет никакой информации о том, в каком виде находится дело, существует ли оно вообще, расследуется ли или уже по-тихому закрыто.
Напомним, вначале в интервью английской The Sunday Times и «Новой газете» Морозов сообщил, что в течение нескольких лет платил откаты высокопоставленному чиновнику УДП, потребовавшему 12% от контракта в 1,5 млрд рублей по реконструкции корпуса «Приморский» санатория «Сочи» (в нем во время Олимпиады будет проживать правительственная делегация). В комментариях российским радиостанциям Валерий Морозов уточнил имя чиновника: им, по его словам, являлся заместитель начальника управления капитального строительства УДП Владимир Лещевский. Позже в интервью «Новой газете» (№ 59 от 4 июня) Валерий Морозов описал детали и предысторию этого конфликта. С его слов стало известно, что в отношении Владимира Лещевского проводился официальный следственный эксперимент, на котором под запись и под присмотром оперативников бизнесмен передал чиновнику последнюю часть взятки. Однако сотрудника УДП оперативники задерживать не стали, якобы сославшись на отсутствие приказа. Вместе с чиновником исчезли и 15 млн рублей, которые Морозов выделил для проведения эксперимента из собственного кармана. Позже бизнесмену удалось передать жалобу на Владимира Лещевского и оперативников президенту Дмитрию Медведеву, который поручил проверку Генеральной прокуратуре. Надзорный орган частично признал обоснованность жалобы и отправил материалы в Следственный комитет, который и должен был решить вопрос об отказе или возбуждении уголовного дела. И с тех пор — тишина.
Все это время мы продолжали свое расследование и обнаружили новые любопытные подробности того, как строятся ключевые сочинские объекты и куда уходят бюджетные миллиарды.
«Москонверспром» был генеральным подрядчиком реконструкции корпуса «Приморский» санатория «Сочи». В 2006 году компания заключила государственный контракт с Управлением делами президента на сумму 1,5 млрд рублей. Один из пунктов контракта предусматривал его последующую индексацию с учетом инфляции.
К 2009 году 1,5 млрд были освоены, и «Москонверспром» обратился в ФГУП «Дирекция по строительству и реконструкции объектов федеральных органов власти», которое выступало заказчиком, с просьбой об индексации и выделении дополнительного финансирования. Однако к тому моменту конфликт Морозова с Владимиром Лещевским достиг своего максимума, и УДП решило не индексировать действовавший госконтракт, а провести новый тендер на выполнение подрядных работ по завершению реконструкции. Председатель правления «Москонверспрома» предполагал: это делалось для того, чтобы вывести их с объекта и лишить финансирования. Морозов вспоминает: он специально спрашивал управляющего делами президента Владимира Кожина, означает ли новый тендер, что УДП прекращает свое сотрудничество с компанией? На что получил ответ: нет, тендер — формальность, вы останетесь на объекте.
В итоге «Москонверспром» к конкурсу допущен не был. Как считают в компании, им специально выдали документацию, отличную от других участников тендера, из-за чего заявка была признана несостоятельной.
Конкурс выиграло ФГУП «Строительное объединение УДП РФ», с которым был заключен контракт на приблизительно 2 млрд рублей, что более, чем на 800 млн превышало ту сумму, которую хотел получить «Москонверспром» с учетом индексации и которую планировал заявить на конкурсе. Откуда взялась столь существенная разница?
Мы внимательно изучили техническое задание к конкурсу, который выиграло ФГУП «Строительное объединение УДП РФ», и с удивлением обнаружили, что в нем «дублируются» многие работы, которые ранее уже были выполнены «Москонверспромом», по ним были приняты акты, и они оплачены Управлением делами президента!
Например, в новое техническое задание были включены работы по разбору и возведению новых волноотбойных стен, по замещению грунта, по прокладке дороги, по демонтажу конструкций подпорных стен фундаментов… А по соответствующим актам (копии имеются в редакции) в 2006—2009 годах и дорога была проложена, и волноотбойные стены разобраны, а на их месте возведены новые, и конструкции фундаментов демонтированы. Нет, конечно, можно предположить, что новый подрядчик уничтожит дорогу и проложит новую, взорвет фундамент и зальет свой, снесет стены и установит другие, но, даже учитывая российскую специфику строительства, в такое верится с трудом.
Всего таких «продублированных» работ в техническом задании — примерно на 590 млн рублей. Кроме этого, в техзадание были повторно включены некоторые дополнительные работы, также ранее выполненные «Москонверспромом» и оплаченные УДП (примерно на 240 млн).
Если сложить стоимость этих повторно включенных работ, то получится как раз 800 млн, что позволяет предположить: столь существенную разницу между реальной ценой контракта и той, что заплатит Управление делами президента, обусловили эти «продублированные» работы, которые, судя по всему, никто исполнять не собирается.
Кому достанутся эти 800 млн?
ФГУП «Строительное объединение УДП РФ», выигравшее конкурс, заключило договор субподряда с ООО «Харвинтэр». В «Москонверспроме» знают, что с субподрядчиком был заключен контракт на примерно 1 млрд рублей. Валерий Морозов рассказывал, что чиновники УДП, в том числе Владимир Лещевский, якобы не раз настоятельно советовали ему сотрудничать с «Харвинтэром», управляют которым граждане бывших югославских республик. В связи с этим Морозов задавался вопросом: раз чиновники УДП так просят заключать контракты с «югославскими» компаниями, не связаны ли они с ними какими-то обязательствами?
«Новой газете» удалось выяснить, что некоторые члены семьи заместителя начальника управления капитального строительства УДП Владимира Лещевского действительно имеют косвенное отношение к строительным компаниям из бывшей Югославии, в том числе к «Харвинтэру».
Владимир Лещевский в начале 2000-х годов работал в страховой компании «Малахит» и структурах «Главмосстроя», после чего примерно в 2002 году перешел в Управление делами президента. До назначения на государственную должность Лещевский был соучредителем риелторской компании ООО «Инвестпроект» вместе с фирмой ООО «Экстрастрой», зарегистрированной в Троицке. Стопроцентным владельцем этой фирмы являлась жена Владимира Лещевского — Лидия Лещевская, а генеральным директором его сын — Владимир Владимирович Лещевский. Уже после того, как старший Лещевский перешел в Управление делами президента, его сын также трудился в строительной компании ООО «АБС Констракшн». Эта фирма являлась «дочкой» холдинга «Русская электроника» («РУСЭЛ»), руководитель и основатель которой — гражданин бывшей Югославии Ненад Попович. Сегодня Попович — президент холдинга «АБС Электро», который занят в электроэнергетике, нефтяной, газовой и металлургической сферах.
Генеральным директором ООО «Харвинтэр», с которым был заключен крупный договор субподряда и которого Валерий Морозов подозревает в неформальных связях с чиновниками УДП, является Слободан Обрадович. Учредителями, согласно ЕГРЮЛ, числились: Анастасия Круглякова и гражданин Сербии Раде Малбаша.
Согласно федеральному реестру государственных контрактов, Управление делами президента является единственным из всех государственных заказчиков «Харвинтэра». С 2007 года УДП заключило с этой фирмой восемь контрактов на сумму 3,6 млрд рублей. Однако реестр не учитывает договоры субподряда, а их, как знает Валерий Морозов, — множество, поэтому в реальности отношения «Харвинтэра» с УДП могут исчисляться десятками миллиардов рублей.
В Москве также была зарегистрирована почти полная тезка «Харвинтэра» — ООО «Харвинтер». Ее руководителем был Раде Малбаша, а среди учредителей значились все тот же гражданин Сербии Слободан Обрадович и некое ООО «Мастер Идеал», крупным акционером которой являлся Иван Новиков. Новиков занимал руководящую должность и в холдинге «РУСЭЛ», который владел фирмой «АБС Констракшн» — той, где трудился сын чиновника УДП — младший Лещевский. Кроме того, Иван Новиков — акционер во множестве компаний, среди которых было и ООО «Флорэнт». Эта фирма позднее числилась учредителем все того же «АБС Констракшн».
В 2007 году «Харвинтер» выкупил 70% белградской энергетической компании «Термоэлектро» (занимается ремонтом сетей, а также поставляет оборудование и энергию для стран бывшей Югославии). Об этом российским СМИ с радостью объявлял вице-премьер Сербии Божидар Джелич, упоминая сделку как пример налаживания межгосударственных деловых отношений.
От лица новых мажоритариев «Термоэлектро» возглавил Небойша Влахович, он на тот момент также был заместителем генерального директора в московском «Харвинтере». Влахович рассказывал сербским СМИ, что российская компания планирует привлечь новых сотрудников и инвестировать в «Термоэлектро» миллионы евро.
Однако, помимо этого, Небойша Влахович также руководил строительной фирмой «АБС Констракшн», в которой трудился и сын замруководителя управления капитального строительства УДП — Владимир Лещевский-младший. Сегодня Небойша Влахович вместе с Слободаном Обрадовичем и Раде Малбаша, согласно базе данных российских предприятий SCRIN, — учредители в петербургском «Харвинтэре».
«Харвинтэр» участвовал в реставрации Дворца конгрессов в Стрельне к 300-летию Санкт-Петербурга, здания Синода, где находится Конституционный суд, а Слободан Обрадович в 2006 году получил личную благодарность президента РФ за участие в подготовке встречи Россия — Евросоюз.
…Наши источники в Следственном комитете при прокуратуре сообщили нам, что, несмотря на скепсис журналистов, материалы оперативного эксперимента (прослушки, видео), на котором, как утверждает Валерий Морозов, он якобы передавал деньги Владимиру Лещевскому, не потеряны, а сохранены в полном объеме, пока следователи ждут отмашки сверху, чтобы начать работать. Честно говоря, верится в это с трудом, но если все-таки отмашка поступит, мы готовы помочь следствию и предоставить документы по тем эпизодам, о которых сейчас написали.
P.S. В Управлении делами президента пока не прокомментировали ситуацию.
Из интервью Валерия Морозова «Новой газете» (№ 59):
— Все происходило 24 июня 2009 года в ресторане «Сливовица». На мне была скрытая камера, в вазе с цветами был спрятан записывающий микрофон, а за соседним столиком сидели оперативники, которые тоже все снимали. Пришел Лещевский, снова стал уверять, что все у меня и «Москонверспрома» будет в порядке. Затем он забрал пакет с деньгами и вышел, а я пошел в туалет, чтобы отдать аппаратуру оперативнику. Я вернулся к столику, чтобы расплатиться, и вдруг через несколько секунд пришел Лещевский: он захотел переждать начавшийся дождь. Мы с ним выпили еще пива, после чего он ушел. Но никто его задерживать не стал.
На следующее утро я позвонил в ОРБ, и мне сказали, что они, к сожалению, не получили команды на задержание. Знаете, сейчас у меня возникает ощущение, что весь этот следственный эксперимент был игрой. Мне кажется, что они задокументировали Лещевского только для того, чтобы самим его «тряхануть».
Роман Анин
12.07.2010

http://novgaz.ru/data/2010/059/01.html
Как я давал взятки чиновникам Управления делами президента

Руководитель ОАО «Москонверспром» Валерий Морозов — о том, как он участвовал в тендерах на строительство олимпийских объектов в Сочи, какие откаты и кому платил

Проект корпуса «Приморский» санатория «Сочи». После того как компания выиграла тендер, по словам Морозова, от него потребовали откат

Санаторий «Дагомыс». «Москонверспром» был генеральным проектировщиком этого олимпийского объекта

Акт передачи денег для следственного эксперимента
В начале недели разразился скандал: Валерий Морозов, председатель правления ОАО «Москонверспром», которое строит множество объектов для Олимпиады в Сочи, рассказал в интервью английской The Sunday Times о небывалом размахе коррупции при распределении контрактов и о том, что он лично давал взятку высокопоставленному сотруднику Управления делами президента (УДП). В последующих комментариях российским радиостанциям Морозов уточнил имя этого чиновника: им якобы является Владимир Лещевский, заместитель начальника Управления капитального строительства УДП. Господин Лещевский заявил, что обвинения Морозова — «полная глупость». Такой же была реакция Виктора Хрекова, пресс-секретаря Управделами президента. Однако Морозов настаивает: после того как «Москонверспром» заключил контракт на реконструкцию корпуса «Приморский» санатория «Сочи» (в нем во время Олимпиады будет проживать правительственная делегация), Владимир Лещевский якобы потребовал от него 12% отката от суммы контракта в 1,5 млрд рублей. Для того чтобы прояснить все детали этого громкого скандала, мы встретились с Валерием Морозовым, который до сих пор находится в Москве и ждет решения следственных органов по поводу его заявлений.
— Я работаю с Управлением делами президента с 1994 года. Вначале как руководитель американской корпорации «Йорк Интернешнл», а с 2002 года — как генеральный директор и председатель правления «Москонверспрома». Отправной точкой для сегодняшнего конфликта стал, пожалуй, 2005 год. Тогда мы были генеральными проектировщиками особой зоны президента в Государственном Кремлевском дворце (ГКД). Мы ее сделали хорошо, но возникла проблема: ГКД нам не заплатил все деньги, то есть мы выполнили работы, отправили акты, но их не подписали и часть не оплатили. И я тогда восстал: написал в Генеральную прокуратуру, начал готовить иски в суд, но меня одернул начальник Главного управления капитального строительства УДП Анатолий Чаус. Он сказал примерно следующее: хотите судиться — судитесь, но в прокуратуру не пишите, не поднимайте волну — все-таки речь идет об особой зоне президента; а мы тебе в будущем нормальный контракт дадим, заработаешь и покроешь свои убытки.
И собственно говоря, тендер по реконструкции корпуса «Приморский» санатория «Сочи» стал продолжением той истории. Мы на конкурс пошли и действительно его выиграли, но когда все было утверждено, меня неожиданно вызвал вернувшийся из отпуска Владимир Лещевский, заместитель начальника Главного управления капитального строительства УДП. На встрече Лещевский сказал: мол, ты знаешь, я был против того, чтобы тендер отдавали твоей компании, я поддерживаю «Путиви». («Путиви» — это югославская компания, и до меня уже давно доходили слухи, что Лещевский и его жена якобы контролируют некоторые строительные компании из бывших югославских республик. Кстати, у «Путиви» множество подрядов и в Сочи.)
Лещевский предложил отказаться от контракта в пользу «Путиви» и пойти к ним работать на условиях субподряда. Я не согласился. Тогда он поставил условие: мол, ладно, если ты настаиваешь, то оставайся, но работать будешь по принятым у нас требованиям — 12% отката от суммы контракта (в 2005 году она составляла 1,5 млрд рублей). Я согласился, и мы стали работать.
Но с самого начала пошли проблемы. Первая из них — это недоработанный проект реконструкции. К примеру, он не предполагал подъездной дороги. В проекте указывался проезд по территории санатория «Родина», который принадлежит Дерипаске и по которому девушки на пляж ездят в «электрокарах». А тут, представьте, поехали бы грузовики со стройматериалами. Естественно, нас никто на эту территорию не пустил, поэтому пришлось взрывать старый корпус и прокладывать подъездную дорогу.
Вторая проблема — нам начали навязывать субподрядчиков. «Рекомендации» шли от того же Управления делами президента и заказчика реконструкции — ФГУП «Дирекция по строительству и реконструкции объектов федеральных органов власти» в лице его директора Сергея Смирнова.
Рекомендованные субподрядчики, естественно, завышали цены и плохо работали. Мы с ними пытались бороться, судиться, но против нас тут же выступало УДП. Например, только мы избавились от компании «Спецморстрой», как нам тут же навязали другую — югославскую «Харвинтер». Пришлось заключить крупный контракт, но работы снова выполнялись крайне медленно, за что претензии чиновники предъявляли нам. Через некоторое время и «Харвинтер» ушел с объекта.
Оценивая сегодня ту ситуацию, я предполагаю, что «Харвинтер» мог специально уйти по совету Управления делами, потому что к тому времени конфликт нарастал и, видимо, принималось решение, как от нас, «Москонверспрома», избавиться.
— На ваш взгляд, все эти субподрядчики, в том числе из бывших югославских республик, были аффилированы с Управлением делами президента?
— Не с управлением, а, я полагаю, конкретно с Владимиром Лещевским и Сергеем Смирновым. После того как мы избавились от субподрядчиков, нас стали заставлять закупать оборудование у, скорее всего, «близких» этим чиновникам компаний. Например, на объекте требовалось установить большое количество витражей и окон на сумму в несколько миллионов евро. Чтобы попасть в эту сумму и заработать, мы купили производство у одной из лучших немецких компаний — «Шукко». Но нам даже не давали установить это оборудование, а заставляли закупать его через все тот же «Харвинтер» или компанию «Евроокно», цены которых были дороже на 30—40 млн.
— Вы как-то пытались решить эти проблемы с Управлением делами президента?
— Я пытался поговорить с начальником Лещевского Анатолием Чаусом, но он ничего не хотел знать и повторял, что это дела Лещевского, в которые он не хочет лезть. У Чауса политика простая: лишь бы проблемы остальных до него не доходили. Поэтому всеми вопросами по строительству занимался Лещевский.
— Которому вы все это время продолжали платить откаты?
— Да. В том или ином варианте, наличными или через названные компании.
— Какую часть суммы вы успели ему передать?
— Все 12% от 1,5 млрд рублей контракта.
— И каким образом чиновники из Управления делами от вас избавились?
— В 2009 году они объявили новый тендер, в который, кстати, включили большую часть денег и объемов из нашего контракта, а также дополнительные работы на 650 млн рублей, которые мы уже выполнили и за которые получили деньги. Тендер был закрытым, для участия в нем требовалась лицензия ФСБ. Нас на этот тендер пригласили, но по формальным причинам не допустили к участию. По результатам этого конкурса «Строительное объединение Управления делами президента» стало номинальным подрядчиком, а весь объем работ и, соответственно, все деньги получила все та же югославская компания «Харвинтер». Нас после этого перестали пускать на объект, забрали все имущество — от складов и офисов до строительных кранов и техники. Малую часть всего этого нам удалось вывезти только с помощью милиции.
Такая же ситуация стала складываться и на других объектах, где мы работали по заказу УДП. Например, в Дагомысе. Там мы были генеральным проектировщиком и успели выполнить работы на 69 млн рублей, но в итоге столкнулись с тем, что заказчик отказался выдавать специальные технические условия. Прекратились выплаты, акты, которые мы пересылали, не подписывались, и мы были вынуждены остановиться.
На наше место пришла другая югославская компания «Проектстройсервис», которую до этого нам навязывали в субподрядчики в Сочи.
— Получается какая-то странная картина: у вас усиливается конфликт, но вы все равно продолжаете носить деньги Владимиру Лещевскому, который, казалось бы, должен был помогать вам…
— Знаете, это, наверное, одна из его характерных черт. Все понимали, что есть проблемы, и все, в том числе сотрудники Управления делами, говорили мне: разберись с Лещевским. Я прихожу к Лещевскому, чтобы разобраться, а он уверяет, что все в порядке, что не стоит слушать дураков, что нет никаких проблем и мы продолжим работать. Даже в самый последний момент, когда все были уверены в том, что от нас избавляются, я спросил его: «Владимир Михайлович, так мы остаемся на объекте или нет?». Он ответил: конечно, и не стоит никого слушать.
У меня, может быть, не было бы никаких претензий, если бы он честно признался: мол, прости, у меня свои компании, у них объекты обломались в связи с кризисом, им надо заработать. Поторговались, я бы подвинулся или хотя бы заплатили за выполненные работы и позволили имущество с объектов вывезти. Так нет же: он, зная, что нас выкинут, продолжает врать, заставляет закупать технику, чтобы потом ее забрать и использовать. Это просто система наглого «кидка». Взятка уже воспринимается ими как обычный коррупционный налог, который можно не отрабатывать, а, наоборот, продолжать доить людей и стричь компании.
— Когда вы впервые обратились в правоохранительные органы?
— Я и до этого просил некоторых людей мне помочь, но они ничего сделать не смогли.
— Это были официальные просьбы?
— Что вы имеете в виду?
— Вы писали заявление или устно просили своих знакомых?
— В основном я обращался к своим знакомым, в том числе из правоохранительных органов, чтобы они помогли урегулировать конфликт. Но им всегда отвечали, что, мол, с Управлением делами президента никто не хочет связываться и ничего у вас не выйдет. Но в один день мне вдруг сообщили, что люди готовы приступить к работе и нужно написать официальное заявление. И я подал заявление в ОРБ №7 ДЭБ МВД.
— И делом начали заниматься оперативники?
— Да. Они сказали, что мне нужно разбить последний платеж в 15 млн рублей на несколько частей и передать их Лещевскому. Все будет задокументировано и передано руководству, а оно уже примет решение об официальном оперативном эксперименте, во время которого Лещевский будет арестован.
— Опишите этот эксперимент.
— Все происходило 24 июня 2009 года в ресторане «Сливовица». На мне была скрытая камера, в вазе с цветами был спрятан записывающий микрофон, а за соседним столиком сидели оперативники, которые тоже все снимали. Пришел Лещевский, снова стал уверять, что все у меня и «Москонверспрома» будет в порядке. Затем он забрал пакет с деньгами и вышел, а я пошел в туалет, чтобы отдать аппаратуру оперативнику. Я вернулся к столику, чтобы расплатиться, и вдруг через несколько секунд пришел Лещевский: он захотел переждать начавшийся дождь. Мы с ним выпили еще пива, после чего он ушел. Но никто его задерживать не стал.
На следующее утро я позвонил в ОРБ, и мне сказали, что они, к сожалению, не получили команды на задержание. Знаете, сейчас у меня возникает ощущение, что весь этот следственный эксперимент был игрой. Мне кажется, что они задокументировали Лещевского только для того, чтобы самим его «тряхануть».
— Сейчас вы можете назвать фамилии этих оперативников?
— Это оперативники 7-го ОРБ Фейзуллин и Дроганов, который руководил этой операцией.
— Что вы дальше предприняли?
— На следующий день я поехал в ОРБ к Дроганову. Он признавался, что очень расстроен, что столько времени и сил убили на операцию, но команды арестовывать не поступило. Я спросил его, что тогда делать. И он ответил: мол, идти к Лещевскому и договариваться. Конечно, хотелось спросить, куда делись 15 млн, которые я лично выделил для всех этих экспериментов, но решил не спрашивать — и так понятно.
В январе 2010 года у меня появилась возможность передать через одного человека письмо президенту России Дмитрию Медведеву. После этого он дал указание Генеральной прокуратуре заняться этим делом. Генеральная прокуратура и Департамент собственной безопасности МВД, рассмотрев все эти документы, отправили их в Следственный комитет для принятия решения о возбуждении уголовного дела.
— Но раз пошли какие-то подвижки, почему вы решили дать интервью The Sunday Times?
— Потому что прошло пять месяцев, а Лещевский и Смирнов до сих пор на своих должностях. Кроме того, мы видим, что предпринимаются попытки спустить следствие на тормозах и дать этому скандалу затухнуть. К тому же чиновники из Управления делами президента делают все возможное, чтобы создать моей компании экономические трудности на всех объектах.
— Но официальная реакция представителей Управделами президента на ваши обвинения была примерно следующей: вы все выдумали, ничего подобного не было, просто возникшие у вашей компании проблемы вы пытаетесь переложить на других.
— Вот это, конечно, меня больше всего удивляет. Значит, в Генеральной прокуратуре все признают, в Следственном комитете идет официальная проверка, а Управление делами заявляет, что Морозов все выдумал. Они либо вообще все с ума посходили и потеряли связь с миром, либо они только слушают Лещевского, который им врет так же, как мне врал.
— Вы говорили, что работали с Управделами президента с 1994 года. Но неужели впервые с требованиями взятки столкнулись только в 2005-м?
— Это уже совершенно другая история.
P.S. Мы отправили запрос Владимиру Лещевскому. Пока ответа не получили. Когда получим — опубликуем.
Беседовал
Роман Анин
04.06.2010