TO OSTATNIA NEDZIELA...

Что ж ты не остался в Польше? - спросил опер.
Я выбрал вернуться, - сказал я, рассмеявшись.

Придется самим писать свою историю :) А то обрастает мифами и легендами, и не всегда по «Морфологии волшебной сказки». Времени нет, буду сбрасывать кусками и без литературной правки — да простит меня принцип чистоты жанра. Для солидности добавлю какие-нибудь высокопарные эпиграфы :)

1. Зима, декабрь

Под звуки флейты и трубы
я понял в дальних странах:
тиранов делают рабы,
а не рабов тираны.
Да, князь, как это странно.

(Александр Дольский, «1825, тринадцатое декабря»)

[img_assist|nid=2222|title=|desc=|link=node|align=none|width=400|height=380]

В начале декабря 2008-го вновь ударила кому-то вожжа под хвост в Желтом доме* «прессовать диссидентов» - а может, в Большом доме** на Советской, а может и еще где... Участковые забегали. Возбудились многочисленные внутренние органы и, как следствие, под покровом тайны дела начали возбуждаться пачками по событиям давно прошедших дней. А может, задним числом их завели... Впрочем, хрен с ней, с историей болезни. За других не буду говорить, говорю за себя.

Если верить выданным мне протоколам, 4 декабря 2008 заведено дело о том, что в Международный день дурака 1 апреля (того же года) неизвестные забомбили краской бывший Гостиный двор, а ныне — Облвоенкомат на Республики, 2 (не путать с Республикой, 1***) — что-то там, по мнению органов, неприличное написАв. 11 декабря завели два дела об аналогичном происшествии с Калининским и Центральным райвоенкоматами (мне не сообщили, когда именно это произошло). Насколько я помню, военкоматы бомбились в Тюмени много лет подряд по несколько раз в год — но дела никогда, насколько я, опять же, помню, не шились, и утром после каждой «атаки» здания вновь сверкали чистотой: прапорщики без особых мучений отмывали краску. О чем можно спросить любого военкоматовского прапорщика.

20 января 2009 три дела объединили в одно - №20080674174, статья 214 «Вандализм» ч.1. По этой части не сажают, потому после моего задержания ее заменили на ч.2 — групповой вандализм, карается заключением до 3-х лет.

21 января санкционировали обыск у меня дома — но проводить не стали. Когда мы с друзьями 21-го зажигали свечи под портретами убитых Маркелова и Насти Бабуровой на площади Борцов Революции, а потом в Березовой роще, бумага на мой обыск уже была. За возложением была наружка, за мной и друзьями открыто следили, но не трогали. Чего они ждали до 29-го? Я не знаю.

«Кто тут реально готов сидеть за свои убеждения?» - философски спросила тогда Цинцинна, шагая из Березовой рощи без традиционного стаканчика кофе в руке (в роще кофе не продают) и созерцая узкий круг этих революционеров. «По крайней мере, несколько человек готовы», - ответил полушутя. Готовых оказалось больше.
_____

* Правительство Тюменской области, бывший обком КПСС, исторически был выкрашен в желтый цвет, отсюда прозвище.

** Региональное управление ФСБ.

*** Вендиспансер. Главная улица Тюмени, ул. Республики, начинается примечательно: по нечетной стороне с вендиспансера, по четной - с военкомата; часть здания облвоенкомат делит с Академией культуры и столовой.

2. Маски и Куклы

Сегодня, или никогда!
Настал последний вечер,
ах, князь, кончайте речи,
закройте шторы, господа,
поставьте ярче свечи.

(там же)

[img_assist|nid=2219|title=|desc=|link=node|align=none|width=376|height=400]

29-го после полуночи я заявился домой вполне всем довольный, трезвый, зашел в сеть, пожелал всем спокойной ночи — а доброго утра пожелать уже не смог.

В 7.30 передо мной, созерцающим продолжение четвертого сна Веры Павловны (которая из Чернышевского, а не та, о которой в Комитете* подумают) возник образ Маски, не относящейся ни к области сновидений, ни к комедии dell'arte. А именно, Маски СОБРовца.

«Рустам Ибрагимович?» - спросила Маска, сидя на корточках у моего подножья — ей пришлось склониться, ибо сплю я на полу. Кровать я разломал в декабре — что-то во мне тогда вдруг интуитивно решило, что надо привыкать спать более демократично, на чем-то жестком. (Лучше бы это что-то решило, что надо сваливать побыстрее и подальше на время). Поначалу я хотел раздобыть японский складывающийся матрас-футон, но не нашел я в нашем цветущем регионе футонов, и спать пришлось на пенке.

Из речи и жестов Маски следовало, что досмотреть сон не придется, и надо одеваться. Я натянул кимоно — на что Маска выдала реплику о несоответствии моей одежды моменту. «А не по хрен ли Маске, что я хожу в кимоно, ем суп палочками и сплю на полу?» - подумал я и повязал кимоно поясом. «Эх, жаль, нет катаны», - продолжал я думать на ориентальные темы, но эти думы нарушали ст. 111 и 105 УК РФ, потому о них здесь умолчу.

Масок СОБРовцев оказалось две, с кувалдой для ломания двери, плюс два опера из Центра по борьбе с экстремизмом и следовательница с красно-лиловой шевелюрой. Дверь им открыли родители. Те предъявили постановление на обыск (должны были предъявить судебное решение, а не постановление) и запретили мне пользоваться сотовым (не дали позвонить защитнику)...
_____

* Комитет по делам национальностей Тюменской области - национальностями он занимается менее всего, в-основном выполняет жандармские функции - курирует партии, общественные и религиозные организации, пытаясь по мере сил подавить общественную активность. Вера Павловна - персонаж местной сцены, исследовательница религий

Не могу больше пока писать - звонила наша следователь Щеглова, требует пароль от компа, я отказался, она бросила трубку. Может сейчас в СИЗО меня закрыть за плохое поведение. Полицейская, блин, страна...

***

Никуда меня пока не закрыли, а потому всё в порядке.

...мой раздолбанный сотовый лежал у изголовья — я не успел никому ни позвонить, ни сбросить смс, ни вынуть и разломать или заныкать симку. Сам телефон начал трещать от входящих смс и звонков — намекая, что я был явно не единственный, к кому пришли. Мне позволили лишь сбрасывать звонки или выключить телефон. Я выключил.

СРБРовцы, героически выполнив штурмовую функцию и не найдя очагов вооруженного сопротивления экстремистов, попросили табуретки и сели в коридоре читать местные газеты, лежавшие там на тумбочке. «Ребята, маски-то хоть снимите, мы к ним уже привыкшие», - обратились к ним потом понятые, но СОБРовца настолько срослись с Масками, что снять их не пожелали. А к Андрею почему-то пришли СОБРовцы без масок.

Квартира моя исторически увешана театральными куклами. Когда они перестали вмещаться на стенах моей комнаты, заняли в ней шкафы, сундуки и место на шкафах, то начали экспансию дальше — в пустующую комнату сестры (вторжению туда помогли ее декоративные куклы сестры) и на подступы к коридору. На момент штурма СОБРа линия кукольного фронта проходила как раз по коридору, и куклы готовились к финальной атаке — захвату коридорных антресолей, кухни и стен комнаты родителей. Куклы-трубачи на верблюдах, глашатаи кокандского хана, заняли позиции для кавалерийской атаки, а в шкафу затаились в засаде их подельники из той же пьесы «Взятие Коканда» в нарядах моджахедов. Во главе с Худоярханом лично.

[img_assist|nid=3017|title=|desc=|link=node|align=none|width=400|height=300]

Рядом замерли на стене куклы народов Гог и Магог - персонажи лупоглазые, непредсказуемые и малоизученные. По соседству над входом в комнату сестры в роли стражей возвышались куклы Белого Дэва и Колдуньи из «Шахнаме» - не очень пацифичные персонажи, надо сказать. Я бы, зная эпос, поостерегся туда входить, но опера «Шахнаме» не читали и на кукол этих при дальнейшем обыске не обратили внимания. Не знаю, обратили ли на них внамания Белый Дэв и Колдунья. Поживем — увидим :)

Левым крайним на шкафу лежал Матрос-анархист Железняк с закрытыми глазами, известный фразой "Караул устал!" при разгоне в 1918 году Учредительного Собрания. Матрос-Железняк не удосужился даже раскрыть глаза, посчитав налет СОБРа и кого бы то ни было недостойным своей легендарной персоны.

Из всего кукольного многообразия заинтересовали оперов лишь висящие над пианино кукла панка в зэковской полосатой робе с транспарантом «Нет полицейскому государству» и кукла рыжеволосой девушки в сарафане в горошек с транспарантом «Свободу политзаключенным». Куклы, сценически ничем не примечательные и с мифами не связанные. Но оперов задела надпись по поводу полицейского государства. Я начал объяснять им о различии между автором и лирическим героем и ошибочности переноса речей героя на автора. Опера, ощущая угрозу от проникновения в их голову вредных литературоведческих терминов, устранились от дебатов и приступили к обыску под иронично-пренебрежительными взглядами кукол.

Куклы не принадлежат к нашему миру, и ничего в нашем мире не боятся - ни ментов, ни кризиса, ни атомной войны. В нашем мире они бессмертны. Куклы могут делать то, чего мы, люди, делать не можем :)

Продолжение - http://www.golosa.info/node/3016