Цугцванг

Борис Кагарлицкий:
Решение власти объявить своим кандидатом - фактически назначить президентом на очередной срок - Владимира Путина вызвало предсказуемую истерику в либеральной прессе. Что не удивительно. Ведь именно бывший-будущий президент воплощает в себе, с точки зрения либералов, все имеющееся в России зло, которое, естественно, не может иметь иных, системных причин, и уж точно никак не может быть связано с природой капитализма.

С либералами все ясно, но объявление о предстоящем исходе президентских выборов, сделанное на съезде «Единой России», вызвало некоторую оторопь и замешательство и в других общественных группах. Даже официальная пропагандистская машина как-то явно заскрипела и задымилась, выдавая в эфир положенную дозу энтузиазма. Возможно связано это с той формой, в которой было объявлено решение, немедленно провозглашенное судьбоносным. Без обсуждения, без обоснования, без подготовки. За прошедшие полгода публика привыкла к неопределенности, закулисной борьбе, слухам об интригах и расколе в правящем тандеме. И вот теперь все завершилось как-то разом, просто, банально и безвариантно. Нам скучно и сухо сообщили результат, не удосужившись даже подвести политические итоги.

Поскольку власть сама себя не объясняет, это остается делать сторонним комментаторам.

Можно говорить о поражении либералов, сделавших прошлой осенью ставку на аппаратный переворот, в ходе которого представители путинской команды будут оттеснены новыми фигурами, способными «ускорить реформы». Гротескный крах проекта партии «Правое дело», произошедший примерно тогда же, когда стала ясной тщета либеральных надежд на второе президентство Медведева, довершает общую картину. Аппаратный переворот не состоялся.

Казалось бы, у тех, кто негативно относится к либеральному проекту, подобный исход дела должен был вызвать радость, независимо от того, в какой форме это произошло - ведь варианты закулисных политических комбинаций, затеянных либералами, тоже были отнюдь не образцом открытости и демократии. Однако есть одно обстоятельство, резко меняющее картину. Сценарий аппаратного переворота был сорван не потому, что ему оказывали серьезное сопротивление, а потому, что он оказался просто не нужен. Все те же цели были достигнуты гораздо более простыми средствами.

Экономическая политика правительства будет не просто либеральной, а ультралиберальной. Иного варианта в условиях кризиса у власти просто нет, ход событий предопределен логикой уже принятых решений, кадровым составом правительственных структур и давлением мирового рынка. В период экономического подъема власти могли сочетать либеральную экономическую политику с активным финансированием социальной сферы, пока на это хватало денег. Но теперь денег больше нет, а выбор уже сделан. Социальные расходы воспринимаются властью как нагрузка и обременение, от которых в период «тощих коров» приходится отказаться. При падающей цене на нефть и сырье бюджетные обязательства можно, конечно, технически выполнить за счет печатания денег. Но в таком случае, с одной стороны, реальные услуги, предусмотренные выделением соответствующих бюджетных сумм, все равно не будут в запланированном объеме оказаны из-за роста цен, а с другой стороны, инфляция вызовет недовольство финансового капитала, да и крупного бизнеса в целом, как это уже произошло в США и Европе. Сдерживание инфляции при нынешнем экономическом раскладе означает сокращение расходов на «социалку», закрытие школ, рост безработицы, развал медицины, паралич транспорта и массовые увольнения или невыплаты зарплат в промышленности.

Не политики, а кризис диктует повестку дня. И других ответов на вызовы кризиса, кроме либеральных, у нынешнего правящего класса быть просто не может, ибо любой другой курс при сложившихся обстоятельствах означает, что элита должна будет отменить и экспроприировать сама себя. Чего, разумеется, никто по доброй воле делать не станет.

Беда, однако, в том что радикальные изменения являются объективной историко-экономической необходимостью, а либеральный курс, будучи сейчас единственно-возможным, ведет даже не в тупик, как опасаются пессимисты, а к катастрофе. Избежать ее уже не удастся, и так ли важно, кто именно окажется на капитанском мостике «Титаника» в момент столкновения с айсбергом?

Либеральная пресса продолжит кричать о том, что Путин это неминуемая катастрофа. А катастрофа и в самом деле наступит, хотя Путин будет иметь к ней не большее отношение, чем любой другой персонаж, оказавшийся в соответствующем - неудачном - месте в соответствующее время. Однако в массовом сознании крах, происходящий при данной власти, воспринимается как происходящий по вине этой власти. Причем виновата будет в подобном раскладе сама же власть, разве не она приписывала себе достижения, вызванные стихийно складывавшейся конъюнктурой рынка в период промышленного подъема? Теперь по той же логике ей будут приписаны и все бедствия. И любые пропагандистские усилия начальства лишь ухудшат дело. Обещания, которые сейчас дает «национальный лидер», прогнозы официальных экспертов предрекающих нам 7 процентов роста в момент уже начинающегося спада, неминуемо оборачиваются против них самих. Ведь ухудшение ситуации наступит быстрее, чем их слова успеют забыть.

Решения, принимаемые на официальных съездах, в кулуарах и в тихих кабинетах, объединяются общей логикой цугцванга, по шахматной терминологии - ситуации, когда любой ход ухудшает позицию игрока. Но и не действовать нельзя, тем более, что время ограничено. Кризис развивается, сырье дешевеет и критическая черта, за которой происходит потеря контроля, неумолимо приближается. счет уже пошел на месяцы. Цейтнот.

Проблема преемственности власти решена за счет сокращения социальной базы власти. Городские средние слои, путающие смутно-либеральные идеи со столь же мутными левыми настроениями, пассивно-недовольные, но политически безобидные, грозят превратиться в озлобленную массу бунтовщиков. Левые, выступающие против социальной политики власти, оказываются заложниками либералов, призывающими сменить эту власть ради продолжения все той же социальной политики. Точкой оппозиционного единения становится протест против коррупции, которую осуждают все, не задумываясь о системных механизмах, эту коррупцию порождающих.

В довершение всего период очередной пересменки совпадает со временем постепенного разрушения хозяйственного механизма. Медведев уже не президент, а Путин еще не президент. Бюрократический хаос дополняет экономический кризис. Архитектор правительственного курса Алексей Кудрин уже заявил о своем предстоящем уходе, ведь крушение здания лучше наблюдать со стороны, чем изнутри. Министр финансов явно надеется вернуться - в роли премьера, уже после того, как настанет время разбирать завалы. Не исключено, что ему это удастся. Либеральный проект может иметь тактический успех на фоне всеобщей паники и дезориентации. Только надолго ли?